Восхождение: Проза - [14]
— Ну что, молодежь, — сказал наконец Кандыбин. — Сюрприз вы мне приготовили. Ну ладно, Станислав Иванович, рассказывай, почему Вереникину выбрал.
Потом он слушал Наумовича с вежливой улыбкой, кивал изредка склоненной стриженой головой, внимательно глядя при этом на сцепленные на коленях пальцы Кати Вереникиной — чистенькие учительские пальцы, отмечая себе, что, конечно же, все это хорошо: и то, что Катя ухаживала в госпитале за ранеными красноармейцами, и то, что она коммунистка, пусть и с небольшим стажем, и то, что из простой семьи. Но дело, за которое она берется по предложению чекистов, — опасно, очень опасно, и попади она в лапы бандитов, разоблачи они ее… Кандыбин снова посмотрел на Катины легкие и чистенькие руки, представил, ч т о могут с ними сделать озверевшие люди, и нервный холодок змейкой прополз по его спине. Он наконец прямо глянул ей в лицо. Девушка не отвела взгляда и, кажется, догадалась о его мыслях.
— Катерина, ты все же не представляешь всей опасности, — строго сказал Кандыбин. — Не думай, что при разоблачении бандиты пожурят тебя и отпустят, пальчиком погрозят: мол, не балуй, девка, смотри! В лучшем случае…
— В лучшем случае меня расстреляют, Дмитрий Яковлевич, — перехватила она его мысль, и рот девушки твердо сжался; было в этот момент столько силы в ее голосе, что и Наумович глянул на Катю несколько иными глазами.
— В худшем — будут издеваться, я женщина, — добавила она. — Слышала. Даже видела. Вон, в Гнилушах…
— Знаем, — сказал Кандыбин сурово.
— Я видела повешенных, детей мертвых видела! — продолжала с гневом Вереникина. — Кто все это может забыть, простить?! — Лицо девушки в свете сильной керосиновой лампы ожесточилось. — И если мне удастся как-то помочь Советской власти…
— Ну ладно, ладно, — мягко остановил ее Наумович. — Не нервничай, Катя… У тебя возражения против товарища Вереникиной есть, Дмитрий Яковлевич? — спросил он Кандыбина. — Выкладывай честно, а то я что-то не пойму.
— Возражений нет, — сказал тот строго. — Катерину я знаю, поди, больше, чем ты, Станислав Иванович. Вот с таких лет… — Глянул на Вереникину: — Ну, Катерина, если сама веришь…
— Мы о многом уже говорили с Екатериной Кузьминичной, — официально как-то сказал Наумович, а сам смотрел на девушку подбадривающе, весело. — Она человек проверенный, надежный. И там, в банде, она не одна будет… Кстати, Катя! Мы вчера получили сообщение из Калачеевского уезда: бандиты уже и там побывали, убили в Меловатской волости председателя волисполкома, а секретаря его, девушку-комсомолку, если не ошибаюсь, Соболева ее фамилия, увели с собой…
— Соболева, — повторила тут же Вереникина.
— Ну это так, на всякий случай. Рассчитывать полностью можешь только на тех людей, которых я тебе назвал. А в отношении этой дивчины… посмотри там на месте сама, и мы тут кое-какие справки наведем.
Наумович говорил это больше для Кандыбина, тот все еще недоверчиво поглядывал на Вереникину. Неужели он действительно совсем не верит в успех дела? Или не нравится сама идея — послать в Калитву девушку, женщину? Но губчека тоже поддержала именно этот вариант: мужчина будет очень заметен в Калитве, к нему обязательно проявится повышенный интерес! Сам же Кандыбин говорил: у Колесникова хорошая разведка, у него налажена сеть осведомителей…
Катя вдруг протянула руку Кандыбину.
— У вас спички есть, Дмитрий Яковлевич?.. Жгите, ну! Да не бойтесь, стерплю. А то вы все смотрите, смотрите… Думаете, какая из нее разведчица, да? Худая, ручки тонкие… А я их ненавижу! Сколько горя они нашему селу принесли, сколько людей убили только за то, что они сочувствовали Советской власти!
— Катерина, успокойся, — ровно сказал Кандыбин. — Никто в твоей ненависти к бандитам не сомневается. Ну, чего на меня напустилась? — обезоруживающе засмеялся он. — Действительно подумал, справишься ли. Жизнью ведь рискуешь, не чем-нибудь. Правильно понимаешь: оттуда можно и не вернуться. Но если веришь в себя — иди. Но держись, милая. Там, в банде, многое придется увидеть, нервы в кулак зажми, поняла?
— Поняла, — Вереникина вспыхнула, опустила глаза, а Кандыбин с Наумовичем отчетливо вдруг почувствовали, что Кате, этой Катерине, действительно очень хочется выполнить задание чека, что она давно и хорошо все обдумала и не остановится теперь ни перед чем.
— А если там… замуж придется выйти? В интересах дела? — в упор спросил ее Наумович, решив проверить и свои сомнения на этот счет, предусмотреть для Вереникиной и этот вполне реальный вариант ее более успешного внедрения в банду.
— Надо — значит выйду, — глядя в глаза Наумовичу, твердо ответила Вереникина. — Я об этом, Станислав Иванович, и сама уже думала.
— Ох, Катерина, отчаянная твоя голова!
Кандыбин прибавил света в лампе, внимательно глянул на чекиста — тот собирался что-то сказать.
— Легенду мы ей надежную придумали, — Наумович говорил спокойно, скупо. — Жена белогвардейского офицера, мужа убили большевики, пробирается в Ростов, к родственникам, у нас, в чека, на подозрении.
— Ну, смотри, Станислав Иванович, за Катерину перед Советской властью головой отвечаешь. — Кандыбин встал, видя при этом, сколько сдержанной радости плеснулось в глазах Вереникиной. («Как будто мы тебе, милая, корову выделили», — подумал невольно.) — Ты уж, пожалуйста, подучи ее как следует еще. Мало ли, осечку где даст. До свидания, Катерина. Буду рад видеть тебя снова живой и здоровой.
Лето 1943 года. В районе Курской дуги по приказу Ставки строится стратегически важный участок железной дороги. Чтобы уничтожить объект, немцы забрасывают в наш тыл группу диверсантов. Одного из них, немку по имени Эльза, бойцам СМЕРШ лейтенанта Сергея Соболя удается взять живой. Но допросы ничего не дают. Чтобы выявить агентов и предателей, задействованных в подрыве железной дороги, оперативники придумывают хитроумный план. Соболь устраивает Эльзе побег. Так появляется шанс, что она выведет смершевцев на своих сообщников.
Новейшие исследования показывают, что человек был создан сверхэволюционным путем, что не отменяет дарвиновскую теорию на линейных этапах Сверхэволюции. Путем направленной мутации из биомассы был создан первый этнос планеты, первонарод, обладающий первоязыком, – суперэтнос руссов. Позже из него выделились все этносы Земли. Жизнь на Земле развивается по основным законам Сверхэволюции. Цель человечества, суперэтноса руссов, «детей богов» – «взросление» и переход в стадию богочеловечества, становление «богами».Книга известного этноисторика и этнофилософа Юрия Петухова впервые приближает читателя к пониманию подлинной картины мира.
Лихим 90-м посвящается… Фантастический роман-эпопея в пяти томах «Звёздная месть» (1990–1995), написанный в жанре «патриотической фантастики» — грандиозное эпическое полотно (полный текст 2500 страниц, общий тираж — свыше 10 миллионов экземпляров). События разворачиваются в ХХV-ХХХ веках будущего. Вместе с апогеем развития цивилизации наступает апогей её вырождения. Могущество Земной Цивилизации неизмеримо. Степень её духовной деградации ещё выше. Сверхкрутой сюжет, нетрадиционные повороты событий, десятки измерений, сотни пространств, три Вселенные, всепланетные и всепространственные войны.
..Они обрекались на смерть лишь потому, что прикоснулись к тайным сделкам чеченских боевиков и кремлевских чиновников. Их с одинаковой злобой уничтожали и свои, и чужие. Спецназ погибал в чеченских предгорьях, а в это время Генштаб разрабатывал операцию по окончательному разгрому бандформирований. Только раньше на Кавказ прилетел секретарь Совета безопасности России генерал А.И. Лебедь — останавливать войну. И новейшая история России в августе 1996 года пошла по иному руслу...
Аннотация издательства: В первый том московского писателя Юрия Петухова вошли остросюжетные фантастические, приключенческие и историко-приключенческие произведения, написанные писателем в последние годы.Книга заинтересует любителей захватывающих повествований о невероятных приключениях на Земле и в Космосе, она рассчитана на ценителей острых и необычных ситуаций как в реальном, так и в фантастическом мирах.Звездное проклятье, Фантом, Вражина, Ловушка, Маленькая трагедия, Наемник, Круговерть, Чудовище, Душа, Немного фантазии, Робинзон-2190, Давным-давно, Рефлексор (повесть), Сон, или каждому свое.
Недавно ушедший из жизни Ю.Д. Петухов был крупнейшим писателем, историком и публицистом, которого более всего занимала тема России, ее положения в современном мире и будущего нашей страны.В своей книге Ю.Д. Петухов исследует истоки нынешнего глубокого кризиса России, показывает, как весь "цивилизованный мир" сразу после окончания Третьей мировой ("холодной войны") начал Четвертую мировую войну против российского государства. Кто был и остается пособниками Запада в этой войне, какие силы внутри нашей страны заинтересованы в ее поражении — автор отвечает на эти и многие другие вопросы.Но книга Юрия Петухова все же полна исторического оптимизма: он считает, что у России великое будущее, и на земле рано или поздно установится русский мировой порядок.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».