Вопреки. Том 4 - [21]

Хотя теперь я приобрела титул, но, если честно, мне наплевать.

Герцогиня. Курам на смех.

Крадусь тихо, чтобы не попадаться на его глаза. Не могу смотреть в зеркало, тошнит от собственного вида, поэтому прохожу мимо отражения, даже не взглянув.

Приехав в Мордвин впервые, я увидела на своей кровати рабское платье и тогда… тогда громко рассуждала о том, что, чтобы не происходило вокруг меня, кто бы меня не покупал-продавал, я рано или поздно остаюсь наедине с собой у зеркала и смотрю на себя. Пока мне нравится тот человек в отражении, я — самодостаточна, и значит есть шанс. Мои глаза всегда блестели, я не сдавалась. Возможно хотела умереть, да, но и это было скорее из эгоизма, то есть из-за любви к себе.

А сейчас я не хочу смотреть в зеркало. Мне заведомо противно всё, что связанно с именем «Алиса», какие бы фамилии не стояли после, теперь это не важно, я ненавижу своё имя. Себя.

Встаю под тёплый душ, хочется кричать, но крик застрял где-то в горле комком. Не так я себе представляла замужество. Я до боли тёрла кожу в надежде освободиться от той грязи, в которой я погрязла. Она везде: в воздухе, лежит клубами на земле, в моих волосах, на моей коже, но теперь и во мне. Грязная я, грязная магия. Ненавижу.

Надо бы вернуть трезвость мыслей, а то стала истеричкой и всё хладнокровие отшибло, но я не хочу. Малодушие захлёстывает меня соблазнительной перспективой забыться, и я выхожу из душа, закутываясь в полотенце, всё это происходит на автомате.

Винсент ко мне не притронется, как и обещал. Он держит слово, живёт сделками. Может это и правильно…

В кровати пусто, в комнате тихо. Боковым зрением ловлю движение сбоку, поворачиваюсь и….

Мой крик так и не разрезал тишину, но я отпрыгиваю назад от зеркала, в котором из моего тела на меня смотрят чёрные глаза демона.

Как это возможно? Я в трансе Архимага? Почему я тогда в сознании, чётко мыслю? Боже, это снова какой-то кошмар… отворачиваюсь и смотрю на свои трясущиеся руки.

— Лис? Ты как? — говорит Винсента хриплым после сна голосом, стоя у меня за спиной.

Мне вдруг показалось, что я стою слишком неподвижно, как статуя, даже дышать перестала. Чувствую, кстати, себя так же: как что-то каменное. Винсент повторяет свой вопрос, вкладывая нотки заботы в свой голос. На меня это подействовало бы, если бы не… ах, да! Я — статуя с дьявольскими глазами. Вдох…

— Эй… искорка, не бойся… дыши. — говорит он и без страха смотрит в мои жуткие глаза, как будто это абсолютно нормальная ситуация, — Всё в порядке, ты привыкнешь… тебе больно?

Удивительно, но… нет! Как раз сейчас мне и не больно, лишь страшно.

— Милая, — позвал он меня и мягко улыбнулся, — Мы будем тренироваться, ты только не бойся. Хорошо хотя бы то, что вы с Квин теперь действительно одно целое — это здорово.

Что-то я не разделяю его щенячьих восторгов! Почему он улыбается? Снова смотрю на себя в зеркало и снова дурно.

— Как… это исправить?

Но я и сама знаю. Надо идти на боль, и я делаю усилие. Надо ли говорить, что в минуты перехода обратно вспоминается? То, что привело меня к Архимагии… Эхо тех пыток Некроманта, того жуткого облака грязной магии, которое рухнуло на меня, лишая дыхания, лишая возможности закричать.

А Винсент проходит через это ежедневно. Какой ужас…

— Ну? Как себя чувствуешь?

Мельком смотрю в зеркало, а оттуда на меня смотрит испуганная мордашка истерички, которая только и делает, что ноет. Зато глаза у неё человеческие, хоть это радует.

— Как человек, который взял ипотеку, два кредита под сверхъестественно-запредельные проценты, заложил дом, проиграл в покер свой пистолет, которым хотел выстрелить себе в висок и покончить этот цирк. В придачу за попытку самоубийства этого человека отлучили от церкви…

— Могу чем-то помочь? — на его лице грусть.

— Конечно. Купите у меня почку! А лучше обе… — не устаю извергать потоки бреда я, — Чёрт, а ведь вы не можете купить у меня то, что и так уже купили, да?

Слышу, как он глубоко вздыхает. Ах, проснулась совесть великого Герцога!

— Хватит, Лис… — в его голосе всё же слышу сожаление, — Почему мне не сказала?

— Вы поговорить хотите? Потому что я желанием не горю.

Он молчит и смотрит мне в спину. Я на всякий случай иду к оккупированному мной дивану.

— Я — идиот. Ты по меньшей мере раз 10 просила вернуть тебе силу, но я так боялся того, что она тебя поглотит, что стал слеп.

— То есть фразу «Я не могу рисковать» теперь толковать как заботу обо мне?

— А была другая трактовка?

— В контексте того разговора, да.

Недолгая пауза и снова тяжёлый вздох.

— Мне жаль, что тебе так плохо рядом со мной. Я не буду тебя обременять, наш брак лишь формальность.

— Лорд Блэквелл…

— Я — твой муж, называй меня по имени…

— Хорошо, тогда оставь меня в покое, Винсент, ещё раз прошу.

Он уходит, и я стою одна наедине со своими мыслями, не понимая, что больнее: когда он рядом или далеко от меня.

Какая же я непроходимая дура.

Глава 11

Звук: T.T.L. — Deep shadow (vocal version), Florence and The Machine — Seven devils.

Винсент Блэквелл в последнее время стал совсем другим. Сплошная череда каких-то нелепых событий и неудач просто со всех сторон свалилась на него и медленно выматывала до предела. У него начало всё сыпаться из рук, концентрироваться было крайне сложно. Сейчас он стоял на большой летней веранде Мордвина, сплошь украшенной белыми орхидеями и свечами, которую смастерили специально для его свадьбы. Вокруг шумели гости, то и дело пожимая его руку и поздравляя со свадьбой, но всё пролетало мимо ушей. Мимо прошёл слуга, несущий поднос с напитками, и Блэквелл схватил два бокала шампанского, которые стремительно опустошал. В ушах звенело, в голове царил хаос намного хуже, чем обычно. Алиса так и не спускалась, и он не знал, как себя вести, потому что меньше всего он хотел продолжать с ней разговор после слов о ненависти. А самое странное, что теперь они даже жили вместе, поочерёдно принимали душ в одной ванной, но стали ещё дальше друг от друга.