Волков тебе по следу - [20]

Следующим утром, когда гости уже собирались разъезжаться по домам и спускались к запряженным экипажам, Айрел увидел незнакомого мужчину. В норковой шубе до пола с запорошенным снегом воротником, крупный и довольно грузный, он стоял у основания лестницы, о чем-то переговариваясь с одним из слуг. Услышав шаги, обернулся и степенно кивнул в знак приветствия. Глядя на обрюзгшее лицо, глубокие носогубные складки и возрастные мешки под глазами, бард заподозрил, что…

— Рад вас видеть, кел Мэрдис, — громко провозгласил Элжин Говерал, врываясь в мыслительный процесс барда и подтверждая его догадку. — Как жаль, что вы так поздно прибыли: мы уже уезжаем.

Мэрдис Карза ответил что-то почтительное, мимоходом изучая незнакомые лица, запоминая их и оценивая. Айрел, растерявшись и чуть не запаниковав, заставил себя изобразить лишь необходимую вежливую заинтересованность и спокойно пройти мимо.

— Мой племянник, — запоздало представил мужчину саэ Ригил, когда тот остался позади.

* * *

На улице шел снег. Крупные хлопья медленно опускались на землю, крыши и карнизы. Кучер Роттери любовно отряхивал лошадиные бока и морды, что-то ласково бубня спокойным животным. Сквозь тонкий слой белого наноса на боку крытых саней просвечивал оранжевый силуэт гербовой ласки.

— Может быть, задержитесь еще на день? — предложил саэ Ригил. — Как бы пурга не началась.

— Нет необходимости, спасибо, — отозвался эс Кейран, залезая в экипаж прежде, чем Айрел успел что-то сказать.

Бард был склонен принять предложение: обидно упускать возможность лично пообщаться с врагом. Но спорить не стал.

* * *

К вечеру снегопад усилился. Эс Кейран был хмур и молчалив: до последнего надеялся, что делегация от Онора всё же прибудет. «Княжич», слегка выбитый из колеи знакомством с Мэрдисом Карза, раз за разом прокручивал в голове обстоятельства встречи и думал, как ему в тот момент стоило себя повести.

Сани вдруг резко затормозили. Пассажиры недоуменно переглянулись. «Дерево дорогу перекрыло», — крикнул кучер. «Полная боевая готовность», — услышал Айрел приказ командира отряда сопровождения, похоже, не верящего в случайность преграды на пути следования. Мужчина отдавал еще какие-то распоряжения касательно того, как поступить с ветвистым препятствием, когда к его голосу вдруг примешались крики, лязг и испуганное лошадиное ржание. Сквозь заледенелые, залепленные снегом окна можно было различить лишь мелькание темных силуэтов. Послышался стук, сани покачнулись от удара.

Эс Кейран схватил прислоненные к сиденью ножны с мечом, приоткрыл дверь и, высунувшись наружу, огляделся. Вокруг кипела битва: люди бегали и кричали, бились и боролись, сцепившись оружием, в снегу у дороги уже лежала пара темных неподвижных фигур. Своих или чужих — в сумерках так сразу не разберешь. Натужно скакали увязающие в снегу лошади, часть с всадниками, сверху вниз рубящими нападавших, несколько уже без оных. Оставшийся верхом глава отряда прикрывал расчищавших дорогу подчиненных, отбиваясь от пытавшихся стащить его с седла людей. Конь нервно приплясывал и храпел, так и норовя встать на дыбы.

— Оставайтесь внутри! — грубо толкнул наследника клана обратно в сани кто-то из оказавшихся рядом охранников.

— Я мастер меча, чтоб вас всех волки порвали! — рявкнул разозленный таким обращением эс Кейран, ногой распахивая захлопнувшуюся дверцу, и выскочил под снегопад, на ходу отшвыривая ножны.

Айрел, торопливо закрыв оставленную спутником нараспашку дверь, почувствовал, как холодом обдало и второй его бок, услышал щелчок сработавшего замка. Обернувшись и посмотрев туда, где прежде сидел Кеане, убедился, что остался в одиночестве. Соскучиться он, впрочем, не успел: скоро сани сдвинулись с места и начали набирать ход — видимо, дерево с дороги всё-таки смогли убрать. Бард, беспокоясь об оставшихся позади блудных спутниках, прильнул к окну, силясь их разглядеть сквозь заиндевелое стекло. Вдруг дверца распахнулась у самого его носа и явила незнакомую недружелюбную рожу. Не успел музыкант отреагировать, как неизвестный замахнулся и со всех сил ударил его по голове рукоятью зажатого в кулаке кинжала.

* * *

Приходил в себя Айрел тяжело. Мысли вяло барахтались в болоте спутанного сознания, представляя собой мешанину из бреда и разрозненных воспоминаний.

Мэрдис Карза вдохновенно пел балладу о любви к деньгам, раскачиваясь на длинном отрезе фиолетовой ткани, а Найна Говерал вышивала по краю своего подола вереницу жареных рыб. «Когда ты, наконец, запомнишь?.. Не фиолетовой, а цвета спелого баклажана!» — вздыхала Триша, величественно спускаясь под воду по деревянной корабельной лестнице. «Фиолетовой!» — упорствовал бард. Для него это киршское помешательство на оттенках было настоящей головной болью: он их толком не различал. На смену мошеннице явился Кеане. В раскуроченной груди салума в обрамлении обломанных ребер гнездился упитанный сизый голубь, косясь на музыканта глазом-бусиной с ясно различимой дыркой для нитки. «Минуточку. Мы же в Кирше!» — мысленно возмутился Айрел при виде этой картины. — «Никаких птиц! Только волки!» Оружейник, вяло кивнув, послушно обзавелся подкрадывающейся к нему со спины хищной стаей, источающей пустыми глазницами черноту. Обернувшись, бард увидел, как по его следу тоже неслышно брели незрячие серо-белые звери в пушистых зимних шубах.