Волков тебе по следу - [21]

— Дурацкое проклятье, — послышался голос Майры Роттери. — Ненадежное.

Животные немедленно опали на землю шкурами-ковриками. Девушка гордо ступала по ним босыми ногами, горстями сыпля в рот чернику из свисавшего с ее запястья туеска.

— «Волков тебе по следу», — пояснила она, заметив замешательство музыканта. — Они ж в обе стороны ходят, волки-то. Могут как затащить человека в загробье, так и вывести из него. Ваши голуби как-то надежнее будут.

Не успел Айрел оглянуться, как шкуры со всех сторон поползли к нему, обмотали, повалили и накрыли в несколько слоев, погрузив в темноту. В следующую секунду он почувствовал, что у него раскалывается голова. Отвратительно болит, до тошноты. Бард глубоко вздохнул и, подавив стон, открыл глаза. Сквозь ползающие перед ними синие пятна увидел проступавшую из темноты старую каменную кладку и кусок соломенного матраса, возможно, не уступающий оной в возрасте. «Добро пожаловать в реальность», — мрачно подумал он, снова зажмуриваясь.

* * *

Словно сквозь толщу воды доносился неразборчивый гул голосов. Было жестко и холодно — где бы Айрел ни находился, с отоплением здесь явные проблемы. Слабость гранитной плитой придавливала к жалкому подобию постели, не позволяя пошевелиться. Правда, вскоре выяснилось, что в этом ей неплохо помогала веревка, стягивавшая за спиной запястья. Матрас вонял мышами и пылью, руки затекли и онемели, а голова и не думала сжалиться, продолжая пульсировать тупой навязчивой болью, так и норовящей убедить желудок избавиться от содержимого. Давно бард не чувствовал себя гаже.

— После установки окиммы было хуже, — напомнил он себе, заставляя сконцентрироваться.

Так. Кто там что говорит? Айрел напряг слух.

— Бла-бла-бла-бла не подписывались! — не разобрал он слов первого оратора, нервного и истеричного.

— Никаких проблем не должно было возникнуть, — огрызнулся второй голос. Хмурый и властный.

— Тогда почему, кочергу тебе под ребро, они возникли?! — разорялся его собеседник, чуть не срываясь на крик. — Почему остальные до сих пор не вернулись?! За это время они уже десять раз могли бы сюда добраться! Ты говорил, что охрана саней ничего серьезного собой не представляет! Что мы без труда с ней справимся! Если б мы сняли ее из арбалетов, как я и предлагал…!

«Кендриец», — определил Айрел. Киршийцы характерно выделяли букву «р» и сглаживали шипящие звуки. Этот так не делал.

— Обстрелять карету Роттери? Отличная идея! — начал раздражаться второй голос. — А если б мы попали в наследника рода? Ты уверен, что различил бы его в толпе при такой видимости?

А вот этот уже из местных.

Слушая перебранку похитителей, бард снова попробовал открыть глаза, мужественно пережидая последовавший за этим приступ дурноты. Когда изображение перестало двоиться, Айрел смог кое-как рассмотреть стену, закрывавшую почти всё его поле зрения. Была глубокая ночь — поступавшего сквозь окно света категорически не хватало. Выбеливающий часть постели и кладки прямоугольный бледный луч доказывал, что оное в комнате вообще имелось. Мысль об окне музыканта приободрила: через него можно сбежать. Приложив колоссальные усилия и подавив опасения оставить половину головы на прежнем месте, он смог перевернуться на другой бок. Немедленно усилившаяся тошнота усугублялась осознанием того, что мучения были напрасны: оконце представляло собой вертикальную прорезь в стене, такую узкую, что сквозь нее не протиснулся бы и ребенок. Не застекленную и ничем не закрытую, как отдельно отметил замерзающий Айрел, глядя на небольшой сугроб под ней.

Комнатка была небольшая, потолок довольно низкий — лишь на полметра выше дверного проема, неплотно закрытого рассохшейся деревянной дверью.

— Вероятно, что-то заброшенное, — отстраненно думал бард, оглядывая свое обиталище в поисках подсказок, где он мог находиться.

В действующем доме окно бы затянули пергаментом или заткнули соломой, коль уж на стекло денег нет.

— Интересно, если сыграть на окимме, потолок обвалится? — Айрел на всякий случай пошевелил пальцами, проверяя, слушались ли они.

Окоченевшие руки еле двигались: веревка здорово перекрывала кровоток. Ладно, дернуть за струну хватит, а большего и не нужно. Другое дело, что оказаться погребенным под обрушившимися сводами, или что тут вместо них, — перспектива безрадостная. Какой это хоть этаж?

Айрел заставил себя сесть на постели и спустить ноги на пол. Очень захотелось стиснуть голову руками, а еще больше — лечь обратно и больше не рыпаться. «Так, а теперь встаем и подходим к окну», — морщась от боли, велел себе бард.

Не успел он приступить к выполнению задуманного, как послышались шаги. Дверь противно заскрипела, по глазам привыкшего к темноте музыканта ударил яркий свет, двумя кинжалами врезаясь в мозг.

— Ну вот. А ты боялся, что он сдохнет, — через плечо крикнул похититель-кендриец, равнодушно наблюдая за тем, как уткнувшийся лицом в колени пленник шипит и, зажмурившись, отворачивается от лампы.

— Очухался? — явился обладатель хмурого голоса.

Айрел, всерьез опасаясь, что новых знакомых вот-вот ждет встреча с его давно съеденным обедом, сглотнул и несколько раз глубоко вздохнул.