Воистину - [24]

Шрифт
Интервал

In Winter, in ein Wiener Septett und in Sommer habe ich mich verliebt.
In Landkarten, in ein Bergnest, in einen Strand und in ein Bett.
Einen Kult getrieben mit Daten, Versprechen fiir unkündbar erklärt,
angehimmelt ein Etwas und fromm gewesen vor einem Nichts,
(- der gefalteten Zeitung, der kalten Asche, dem Zettel mit einer Notiz)
furchdos in der Religion, denn die Kirche war dieses Bett.
Aus dem Seeblick hervor ging meine unerschöpfliche Malerei.
Von dem Balkon herab waren die Völker, meine Nachbarn zu grüßen.
Am Kaminfeuer, in der Sicherheit, hatte mein Haar seine äußerste Farbe.
Das Klingeln an der Tür war der Alarm für meine Freude.
Nicht dich habe ich verloren,
sondern die Welt.

ЧТО Я ПОТЕРЯЛА>{26}[45]

Вместе прожиты: времена года, музыка, книги.
Чайные чашки, ключи, горы хлеба, простыни и кровать.
Россыпи жестов и слов оприходованы, использованы, растрачены.
Важно. Порядок в доме. Сказано. Сделано. Только протянутая рука.
В зиму, в лето, в венский септет я влюблялась.
В планы, карты, избушку в горах, в пляж и постель.
Делая культ из дат, обещаний, которые не выполнялись,
что-то превознося, смиряясь перед ничтожеством,
(- лист газеты, зола, клок бумаги с пометкой)
в вере своей бесстрашна, ибо храмом была постель.
Вид на море как бесконечный источник пейзажей.
Сверху, с балкона, можно было бросить: «Привет» народам.
В безопасности, возле камина, мои волосы обрели свой цвет.
Каждый звонок у двери грозил вспугнуть мою радость.
Не тебя я потеряла —
весь мир.

ENIGMA

Für Hans Werner Henze aus der Zeit derAriosi

Nichts mehr wird kommen.
Frühling wird nicht mehr werden.
Tausendjährige Kalender sagen es jedem voraus.
Aber auch Sommer und weiterhin, was so gute Namen
wie «sommerlich» hat —
es wird nichts mehr kommen.
Du sollst ja nicht weinen,
sagt eine Musik.
Sonst
sagt
niemand
etwas.

ЭНИГМА>{27}[46]

Хансу Вернеру Хенце времен Ариози[47]

Ничего больше не будет.
Больше не будет весны.
Тысячелетние календари обещают вам это.
Лета тоже не будет — вместе с ним и всего
с чудным именем «летний» —
не будет больше.
Только не надо плакать,
говорит музыка.
Кроме
нее
все
молчит.

KEINE DELIKATESSEN

Nichts mehr gefallt mir.
Soll ich
eine Metapher ausstaffieren
mit einer Mandelblüte?
die Syntax kreuzigen
auf einen Lichteffekt?
Wer wird sich den Schädel zerbrechen
über so überflüssige Dinge —
Ich habe ein Einsehn gelernt
mit den Worten,
die da sind
(für die unterste Klasse)
Hunger
Schande
Tränen
und
Finsternis.
Mit dem ungereinigten Schluchzen,
mit der Verzweiflung
(und ich verzweifle noch vor Verzweiflung)
über das viele Elend,
den Krankenstand, die Lebenkosten,
werde ich auskommen.
Ich vernachlässige nicht die Schrift,
sondern mich.
Die andern wissen sich
weißgott
mit den Worten zu helfen.
Ich bin nicht mein Assistent.
Soll ich
einen Gedanken gefangennehmen,
abfuhren in eine erleuchtete Satzzelle?
Aug und Ohr verköstigen
mit Worthappen erster Güte?
erforschen die Libido eines Vokals,
ermitteln die Liebhaberwerte unserer Konsonanten?
Muß ich
mit dem verhagelten Kopf,
mit dem Schreibkrampf in dieser Hand,
unter dreihundertnächtigem Druck
einreißen das Papier,
wegfegen die angezettelten Wortopern,
vernichtend so: ich du und er sie es
wir ihr?
(Soll doch. Sollen die andern.)
Mein Teil, es soll verloren gehen.

НИКАКИХ ИЗЫСКОВ>{28}[48]

Мне более ничто не по душе.
Должна ли
я украшать свои метафоры
веточкой цветущего миндаля?
Должна ли я сталкивать и скрещивать фразы,
ломая синтаксис, — ради зряшнего фейерверка?
Кто станет тратить драгоценное время
на эти никчемные головоломки?
Я научилась понимать
простые слова,
слова, которые всегда к вашим услугам,
слова для простонародья:
ГОЛОД,
ПОЗОР,
СЛЕЗЫ
и
ТЬМА.
Я уж обойдусь простыми словами,
словами скорби, горя, отчаянья,
я уж буду просто плакать, непросветленно плакать
от отчаянья
(а ведь я все еще отчаянно боюсь отчаяния!),
буду просто плакать из-за того,
что меня обступили печали, окружили недуги
и что жизнь
дорожает с каждым днем.
И если я к чему и отношусь небрежно,
то хуже от этого не моим сочинениям,
а мне самой.
Другие почему-то умеют,
бог весть как,
помогать себе словами.
Ну, а я не умею.
Я сама себе не помощник.
Должна ли я, взяв свою мысль под стражу,
отконвоировать ее в ярко освещенную
келью фразы?
Должна ли я услаждать ваш слух и взор
лакомыми словечками экстра-класса?
Должна ли я обнажать эротический смысл фонем?
Выражать вкусовую ценность наших согласных и гласных,
ублажая гурманов слова?
А может, мне выбить из головы всяческую заумь,
разжать пальцы, сведенные писчим спазмом,
сбросить тяжкое бремя трехсот ночей?
Может,
надо вымести прочь
все эти полухитросплетенные
музыкально-словесные кружева,
оставив попросту: я, ты, он, она, оно,
мы, вы?
(Надо. И другим надо!)
Вот почему я отказываюсь от ваших изысканных деликатесов.
Выхожу из вашей игры.

БИБЛИОГРАФИЯ: ИНГЕБОРГ БАХМАН В РОССИИ

Произведения Ингеборг Бахман

[1] Бахман Ингеборг. Малина. Роман. Перевод с немецкого и вступительная статья С.Шлапоберской. М.: Аграф, 1998.

[2] Бахман Ингеборг. Избранное. Перевод с немецкого. М.: Прогресс, 1981.

[3] Бахман Ингеборг. Три дороги к озеру. Повесть и рассказы. Перевод с немецкого. М.: Прогресс, 1976.

[4] Бахман Ингеборг. Стихи: В кн.: Из современной австрийской поэзии. М.: Прогресс, 1975.


Еще от автора Ингеборг Бахман
Смерть придет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Малина

Австрийская писательница Ингеборг Бахман прожила недолгую жизнь, но ее замечательные произведения — стихи и проза, — переведенные на многие языки, поставили ее в ряд выдающихся писателей XX века. Роман «Малина», написанный от первого лица, это взволнованный рассказ о незаурядной женщине, оказавшейся в неразрешимом конфликте со своим временем, со своим возлюбленным и сама с собой. Один критик сказал об этом произведении, что в нем отразились все бедствия и катастрофы XX века.


Вечный слушатель

Евгений Витковский — выдающийся переводчик, писатель, поэт, литературовед. Ученик А. Штейнберга и С. Петрова, Витковский переводил на русский язык Смарта и Мильтона, Саути и Китса, Уайльда и Киплинга, Камоэнса и Пессоа, Рильке и Крамера, Вондела и Хёйгенса, Рембо и Валери, Маклина и Макинтайра. Им были подготовлены и изданы беспрецедентные антологии «Семь веков французской поэзии» и «Семь веков английской поэзии». Созданный Е. Витковский сайт «Век перевода» стал уникальной энциклопедией русского поэтического перевода и насчитывает уже более 1000 имен.Настоящее издание включает в себя основные переводы Е. Витковского более чем за 40 лет работы, и достаточно полно представляет его творческий спектр.


Мимо течет Дунай

В австрийской литературе новелла не эрзац большой прозы и не проявление беспомощности; она имеет классическую родословную. «Бедный музыкант» Фр. Грильпарцера — родоначальник того повествовательного искусства, которое, не обладая большим дыханием, необходимым для социального романа, в силах раскрыть в индивидуальном «случае» внеиндивидуальное содержание.В этом смысле рассказы, собранные в настоящей книге, могут дать русскому читателю представление о том духовном климате, который преобладал среди писателей Австрии середины XX века.


«Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана

Первая публикация октябрьского номера «ИЛ» озаглавлена «Время сердца» ипредставляет собой переписку двух поэтов: Ингеборг Бахман (1926–1973) и Пауля Целана (1920–1970). Эти два автора нынеимеют самое широкое признание и, как напоминает в подробном вступлении к подборке переводчик Александр Белобратов относятся «к самым ярким звездам на поэтическом небосклоне немецкоязычной поэзии после Второй мировой войны». При всем несходстве судеб (и жизненных, и творческих), Целана и Бахман связывали долгие любовные отношения — очень глубокие, очень непростые, очень значимые для обоих.


Век перевода. Выпуск 1

Сменилось столетие, сменилось тысячелетие: появилось новое средство, соединяющее людей — Интернет. Люди могут заниматься любимым жанром литературы, не отходя от экрана. Благодаря этому впервые в России издается антология поэтического перевода, созданная таким способом. Ничего подобного книгоиздание прежних столетий не знало. Эта книга открывает новую страницу искусства.


Рекомендуем почитать
Король Чернило. Том 2

Во второй том «Короля Чернило» вошли тексты альбомов австралийского рок-певца Ника Кейва, начиная с «Tender Prey» и заканчивая «The Boatman’s Call», никогда ранее не издававшиеся стихи, лекция и синопсис фильма, а также рукописные черновики произведений.Ник Кейв и его группа The Bad Seeds получили международное признание как одни из самых ярких и одаренных фигур в рок-музыке, а роман Кейва «И узре Ослица Ангела Божия» переведен на разные языки, в том числе и на русский язык.


Воспоминание. Если б только выше были (два стихотворения)

Кроме 27 романов и более 600 рассказов Рэй Брэдбери написал и опубликовал несколько поэтических книг. Для этой подборки мы выбрали только два стихотворения, которые, пожалуй, знакомы сегодня всем пользователям Всемирной сети — именно они появляются на самых разных сайтах и нравятся, судя по откликам, десяткам тысяч читателей в самых разных странах. Опубликовано в журнале «Нёман», № 8 за 2012 г.