Воистину - [21]

Шрифт
Интервал

belehrt durch die Weitergabe
wenig veränderbarer Gesten
und törichter Schwüre —
eingeweiht in die Liebe
aber erst hier —
als die Lava herabfuhr
und ihr Hauch uns traf
am Fuß des Berges,
als zuletzt der erschöpfte Krater
den Schlüssel preisgab
fiir diese verschlossenen Körper —
Wir traten ein in verwunschene Räume
und leuchteten das Dunkel aus
mit den Fingerspitzen.
VII
Innen sind deine Augen Fenster
auf ein Land, in dem ich in Klarheit stehe.
Innen ist deine Brust ein Meer,
das mich auf den Grund zieht.
Innen ist deine Hüfte ein Landungssteg
fiir meine Schiffe, die heimkommen
von zu großen Fahrten.
Das Glück wirkt ein Silbertau,
an dem ich befestigt liege.
Innen ist dein Mund ein flaumiges Nest
für meine flügge werdende Zunge.
Innen ist dein Fleisch melonenlicht,
süß und genießbar ohne Ende.
Innen sind deine Adern ruhig
und ganz mit dem Gold gefüllt,
das ich mit meinen Tränen wasche
und das mich einmal aufwiegen wird.
Du empfängst Titel, deine Arme umfangen Güter,
die an dich zuerst vergeben werden.
Innen sind deine Füße nie unterwegs,
sondern schon angekommen in meinen Samdanden.
Innen sind deine Knochen helle Flöten,
aus denen ich Töne zaubern kann,
die auch den Tod bestricken werden…
VIII
.. Erde, Meer und Himmel.
Von Küssen zerwühlt
die Erde,
das Meer und der Himmel.
Von meinen Worten umklammert
die Erde,
von meinem letzten Wort noch umklammert
das Meer und der Himmel!
Heimgesucht von meinen Lauten
diese Erde,
die schluchzend in meinen Zähnen
vor Anker ging
mit allen ihren Hochöfen, Türmen
und hochmütugen Gipfeln,
diese geschlagene Erde,
die vor mir ihre Schluchten entblößte,
ihre Steppen, Wüsten und Tundren,
diese rastlose Erde
mit ihren zuckenden Magnetfeldern,
die sich hier selbst fesselte
mit ihr noch unbekannten Kraftketten,
diese betäubte und betäubende Erde
mit Nachtschattengewächsen,
bleiernen Giften
und Strömen von Duft —
untergegangen im Meer
und aufgegangen im Himmel
die Erde!
IX
Die schwarze Katze,
das öl auf dem Boden,
der böse Blick:
Unglück!
Zieh das Korallenhorn,
häng die Hörner vors Haus,
Dunkel, kein Licht!
X
О Liebe, die unsre Schalen
aufbrach und fortwarf, unseren Schild,
den Wetterschutz und braunen Rost von Jahren!
О Leiden, die unsre Liebe austraten,
ihr feuchtes Feuer in den fühlenden Teilen!
Verqualmt, verendend im Qualm, geht die Flamme in sich.
XI
Du willst das Wetterleuchten, wirfst die Messer,
du trennst der Luft die warmen Adern auf;
dich blendend, springen aus den offenen Pulsen
laudos die letzten Feuerwerke auf:
Wahnsinn, Verachtung, dann die Rache,
und schon die Reue und der Widerruf.
Du nimmst noch wahr, daß deine Klingen stumpfen,
und endlich fühlst du, wie die Liebe schließt:
mit ehrlichen Gewittern, reinem Atem.
Und sie verstößt dich in das Traumverlies.
Wo ihre goldnen Haare niederhängen,
greifst du nach ihr, der Leiter in das Nichts.
Tausend und eine Nacht hoch sind die Sprossen.
Der Schritt ins Leere ist der letzte Schritt.
Und wo du aiifprallst, sind die alten Orte,
und jedem Ort gibst du drei Tropfen Blut.
Umnachtet hältst du wurzellose Locken.
Die Schelle läutet, und es ist genug.
XII
Mund, der in meinem Mund genächtigt hat,
Aug, das mein Aug bewachte,
Hand —
und die mich schleiften, die Augen!
Mund, der das Urteil sprach,
Hand, die mich hinrichtete!
XIII
Die Sonne wärmt nicht, stimmlos ist das Meer.
Die Gräber, schneeverpackt, schnürt niemand auf.
Wird denn kein Kohlenbecken angefüllt
mit fester Glut? Doch Glut tut's nicht.
Erlöse mich! Ich kann nicht länger sterben.
Der Heilige hat anderes zu tun;
er sorgt sich um die Stadt und geht ums Brot.
Die Wäscheleine trägt so schwer am Tuch;
bald wird es fallen. Doch mich deckt's nicht zu.
Ich bin noch schuldig. Heb mich auf.
Ich bin nicht schuldig. Heb mich auf.
Das Eiskorn lös vom zugefrornen Aug,
brich mit den Blicken ein,
die blauen Gründe such,
schwimm, schau und tauch:
Ich bin es nicht.
Ich bin's.
XIV
Wart meinen Tod ab und dann hör mich wieder,
es kippt der Schneekorb, und das Wasser singt,
in die Toledo münden alle Töne, es taut,
ein Wohlklang schmilzt das Eis.
О großes Tauen!
Erwart dir viel!
Silben im Oleander,
Wort im Akaziengrün
Kaskaden aus der Wand.
Die Becken füllt,
hell und bewegt,
Musik.
XV
Die Liebe hat einen Triumph und der Tod hat einen,
die Zeit und die Zeit danach.
Wir haben keinen.
Nur Sinken um uns von Gestirnen. Abglanz und Schweigen.
Doch das Lied überm Staub danach
wird uns übersteigen.

ПЕСНИ НА ДОРОГАХ БЕГСТВА>{20}[39]

Dura legge d'Amor! та, ben che obliqua,

Servar convensi; perb ch'ella aggiunge

Di cielo in terra, universale, antiqua.

Petrarca, "I Trionfi"
I
Ветвь пальмы сломилась об лед,
зияет лестниц провал,
светом чужой зимы
город, застыв, засиял.
Дети, крича, бегут
к подножью Голодной горы
и молят небо о белой муке,
и небо им шлет дары.
Блестки и мишуру,
мандаринов златой загар
бешеный вихрь закрутил.
В небе кровавый шар.
II
Я тут лежу одна,
в ранах, затертая льдом.
Снег еще мне глаза
не завязал бинтом.
Трупы вокруг молчат
на всех языках планеты.
Никто не любит, никто
не ищет меня со светом.
III
Острова, одинокие точки,
причуда большой воды,
в объятьях холодных течений,
но пока что обильны плоды.
Белые рыцари, шхуны
— одинокий парус, рули! —
помашут, прежде чем сгинуть,

Еще от автора Ингеборг Бахман
Смерть придет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Малина

Австрийская писательница Ингеборг Бахман прожила недолгую жизнь, но ее замечательные произведения — стихи и проза, — переведенные на многие языки, поставили ее в ряд выдающихся писателей XX века. Роман «Малина», написанный от первого лица, это взволнованный рассказ о незаурядной женщине, оказавшейся в неразрешимом конфликте со своим временем, со своим возлюбленным и сама с собой. Один критик сказал об этом произведении, что в нем отразились все бедствия и катастрофы XX века.


Вечный слушатель

Евгений Витковский — выдающийся переводчик, писатель, поэт, литературовед. Ученик А. Штейнберга и С. Петрова, Витковский переводил на русский язык Смарта и Мильтона, Саути и Китса, Уайльда и Киплинга, Камоэнса и Пессоа, Рильке и Крамера, Вондела и Хёйгенса, Рембо и Валери, Маклина и Макинтайра. Им были подготовлены и изданы беспрецедентные антологии «Семь веков французской поэзии» и «Семь веков английской поэзии». Созданный Е. Витковский сайт «Век перевода» стал уникальной энциклопедией русского поэтического перевода и насчитывает уже более 1000 имен.Настоящее издание включает в себя основные переводы Е. Витковского более чем за 40 лет работы, и достаточно полно представляет его творческий спектр.


Мимо течет Дунай

В австрийской литературе новелла не эрзац большой прозы и не проявление беспомощности; она имеет классическую родословную. «Бедный музыкант» Фр. Грильпарцера — родоначальник того повествовательного искусства, которое, не обладая большим дыханием, необходимым для социального романа, в силах раскрыть в индивидуальном «случае» внеиндивидуальное содержание.В этом смысле рассказы, собранные в настоящей книге, могут дать русскому читателю представление о том духовном климате, который преобладал среди писателей Австрии середины XX века.


«Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана

Первая публикация октябрьского номера «ИЛ» озаглавлена «Время сердца» ипредставляет собой переписку двух поэтов: Ингеборг Бахман (1926–1973) и Пауля Целана (1920–1970). Эти два автора нынеимеют самое широкое признание и, как напоминает в подробном вступлении к подборке переводчик Александр Белобратов относятся «к самым ярким звездам на поэтическом небосклоне немецкоязычной поэзии после Второй мировой войны». При всем несходстве судеб (и жизненных, и творческих), Целана и Бахман связывали долгие любовные отношения — очень глубокие, очень непростые, очень значимые для обоих.


Век перевода. Выпуск 1

Сменилось столетие, сменилось тысячелетие: появилось новое средство, соединяющее людей — Интернет. Люди могут заниматься любимым жанром литературы, не отходя от экрана. Благодаря этому впервые в России издается антология поэтического перевода, созданная таким способом. Ничего подобного книгоиздание прежних столетий не знало. Эта книга открывает новую страницу искусства.


Рекомендуем почитать
Король Чернило. Том 2

Во второй том «Короля Чернило» вошли тексты альбомов австралийского рок-певца Ника Кейва, начиная с «Tender Prey» и заканчивая «The Boatman’s Call», никогда ранее не издававшиеся стихи, лекция и синопсис фильма, а также рукописные черновики произведений.Ник Кейв и его группа The Bad Seeds получили международное признание как одни из самых ярких и одаренных фигур в рок-музыке, а роман Кейва «И узре Ослица Ангела Божия» переведен на разные языки, в том числе и на русский язык.


Воспоминание. Если б только выше были (два стихотворения)

Кроме 27 романов и более 600 рассказов Рэй Брэдбери написал и опубликовал несколько поэтических книг. Для этой подборки мы выбрали только два стихотворения, которые, пожалуй, знакомы сегодня всем пользователям Всемирной сети — именно они появляются на самых разных сайтах и нравятся, судя по откликам, десяткам тысяч читателей в самых разных странах. Опубликовано в журнале «Нёман», № 8 за 2012 г.