Во времена Николая III - [78]
В прошлый приезд в Ригу Михаил встречался с Севой в его квартире, который рассказывал, что был безумно счастлив, когда появилась дочь Светлана, росшая жизнерадостным ребенком. Когда она, просыпаясь, бежала, еще не проснувшись, к нему, и с немытыми глазами бросалась на шею, он готов был забыть все на свете, в том числе и повседневные трудности. Вдохновленный на новые свершения, он восторгался, считая, что жизнь прекрасна. Светлана часто приходила к живущим отдельно старикам. Дедушка поднимал её на руки и, поцеловав, ставил на пол. Она, прильнув, стояла где-то внизу, обхватив руками его ноги. Бабушка боготворила её, готовя вкусности и не забывая к приходу приготовить любимый яблочный пирог. В её обязанности входили заботы отвести молодое создание в студии на танцы и рисование и постепенно передать женские премудрости. Ребенок рос. С возрастом Светлана хорошела. Силы у дедушки со временем таяли. Он уже не мог поднимать внучку на руки, но она продолжала целовать его и прижиматься к щеке, несмотря на колючую бороду. Он понял, что Светлана стала взрослой, когда заявила, что, прочитав, в очередной раз, повесть о баронессе Корндорф, разделяет её мнение и непременно покинет родину. Здравые доводы писателя разбились о непреступное молчание. Внучке нравились шёлковые, бальные платья, сногсшибательные украшения и презиралась униформа. Нищенская зарплата и неустроенность жизни не могли заставить её прозябать на родине, в которой она не видела себя. Ее прельщала перспектива преподнести себя чарующей женщиной за границей. После окончания института Светлана уехала на стажировку в Италию и не вернулась, объяснив родственникам, что не видит будущего в стране, в которой выросла. Спустя несколько лет дедушки не стало. Умирая, отец был уверен, что дух баронессы Корндорф смеется над произведением, созданным им. Вскоре ушла и бабушка. Отец поддерживал все начинания дочери и с надеждой ждал, когда изменятся законы, позволяющие ей безбоязненно вернуться в страну, имея в кармане проездные документы, удостоверяющие право уехать обратно. Переехав в четырехкомнатную квартиру отца, журналист Сёва сейчас сидит за столом, за которым создавалось произведение о баронессе, и строчит статьи для модного журнала о богатых господах, достигших успеха, а в перерывах работает над книгой «Подпольные миллионеры Латвии», надеясь после выхода бестселлера войти в их круг.
НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА НЕ ДОХОДЯТ
Совещание в кабинете директора, начавшееся в одиннадцатом часу, затянулось и не закончилось к обеденному перерыву. По окончанию прений, прозаседавшиеся устремились в институтскую столовую, где, вместо обеда из трёх блюд их ждал оставшийся фруктовый компот. Заказав два стакана сока и сдобную булочку, Семён Михайлович увидел в окне отъезжающую директорскую машину.
– Директор поехал обедать в ресторан,– сообщил Семён Михайлович очевидную новость стоявшему рядом Михаилу,– там его обслужат и накормят, а нам, как медведям в берлоге в заснеженную зиму, придётся сосать лапу.
– А то,– согласился Михаил.
– У директора ненормированный рабочий день и он в праве покидать институт в любое время дня и задерживаться после обеда в ресторане на неопределённое время, а нам следует руководствоваться установленным распорядком дня. К счастью, сегодня мы имеем официальный обеденный перерыв, сдвинутый на час, которым можем воспользоваться. Я приглашаю вас,– галантно обратился шеф к своему сотруднику,– выпить у меня на квартире чашечку кофе с бутербродами и культурно отдохнуть.
Михаил мог обойтись, стоящей в углу барной стойки, давно заприметившейся банкой сока манго, которая могла заменить ему обед, но согласился, за компанию, отобедать с шефом. Особенно его прельстила фраза «культурно отдохнуть». Под словами «культурно отдохнуть» Михаил представлял себя, развалившегося в мягком кресле с вытянутыми ногами, лежащими на подставке, то есть, в обычном виде, в квартире шефа, после приема кофе. Отвергнув институтскую столовую, друзья по несчастью, не солоно хлебавши, пошли искать лучшей доли. На крыльце института порывистый ветер обжёг щёки и колени. Запахнувшись воротником полушубка и вдыхая морозный воздух, Сема остановился на крыльце подъезда. По слипшимся и заиндевевшим волосам в носу легко определялась температура, зашкалившая, далеко за минус двадцать. Шеф поднял голову и, смотря на ослепительное солнце, застыл, рассуждая, долго ли быть зиме.
– Поэты-футуристы времён Маяковского сочиняли интересные стихи,– сообщил он и, чтобы подкрепить свои слова делом, продекламировал:
Подставляя соответствующие места под порывы ветра, сотрудники института добрались до нужного дома. В квартире, сняв пальто и включив свет в гостиной, Семён Михайлович заторопился на кухню. Михаил обратил внимание на появившуюся на стене новую картину, но не стал торопить события, решив рассмотреть её после того, как останется один. Он прошел мимо рабочего стола, дотронувшись до спинки стоявшего посреди комнаты крутящегося кресла, и занял своё любимое место в мягком кресле, стоявшим у окна, с видом на растущее во дворе могучее дерево, ствол которого возвышался над строением дома. Отсюда, из квартиры, воздух и ветер не представлялись ледяными и злыми, а казались весьма деликатными. Сдуваемые с подоконника снежинки вместе с колыхающимися, падающими с неба, снежинками падали на землю. Михаил, отдавая должное воспетым поэтом красотам зимы, сочетавшим мороз и солнце, день чудесный, весьма своеобразно относился к холодному периоду, воспринимая его, как неизбежность. Он считал себя адаптированным человеком к местным условиям, c ярко выраженными сезонами года, характеризующимися дождями весной и осенью, теплым летом и холодной зимой, с устойчивым снежным покровом. В душе, он тяготел к лету и любил смотреть на зиму через телевизор, когда можно было с упоением рассматривать падающие снежинки, их великолепные узоры и снежные кружева на деревьях, интересные профессионалам – кружевницам, черпающим вдохновение для создания вологодских и оренбуржских пуховых платков. Считая себя выходцем с юга, он предочитал более приятным вдыхать аромат благоухающих роз, чем морозный воздух.
Латвия получает независимость во время пребывания четы Петровых в Тайланде, где тоже происходит переворот, отличный от российского. Туристическая группа непредвиденно задерживается на острове на ночь, а их катер терпит крушение. Урок никого не учит и произносится тост «Живое – живым!» В Латвии Михаил Петров объясняет аисту, что иногда не понимает людей, а не то чтобы птичий язык. На золотых песках Болгарии чета встречает старушку – богиню любви, которая благословляет пару…
Англия, XII век. Красивая избалованная нормандка, дочь короля Генриха I, влюбляется в саксонского рыцаря Эдгара, вернувшегося из Святой Земли. Брак с Бэртрадой даёт Эдгару графский титул и возможность построить мощный замок в его родном Норфолке. Казалось бы, крестоносца ждёт блестящая карьера. Но вмешивается судьба и рушит все планы: в графстве вспыхивает восстание саксов, которые хотят привлечь Эдгара на свою сторону, и среди них — беглая монахиня Гита. Интриги, схватки, пылкая любовь и коварные измены сплетены в один клубок мастером историко-приключенческого романа Наталией Образцовой, известной на своей родине как Симона Вилар, а в мире — как “украинский Дюма”.
Конец XVI века. Османская империя стремительно расширяет свои пределы. Её войска вторглись в Иран и Венгрию. Появилась реальная угроза подчинения туркам всей Центральной Европы. Но богатая, сильная и гордая Венецианская республика камнем преткновения встала на пути захватчиков. Её отважные «паладины» — тайные агенты — сумели нейтрализовать османскую разведку и раскрыть крупный сговор между Портой и западными монархами...
Интербеллум – это период с 1918 по 1939 годы, когда человечество, выйдя из одной глобальной бойни, не просто не учло ошибок прошлого, но приложило максимум усилий, для того, чтобы войти во вторую, еще более масштабную и страшную войну. Эта книга рассказывает о том, как самые разные страны, и даже целые континенты неотвратимо катились к величайшей катастрофе XX века. О том, как амбиции, жажда экспансии, желание сделать лучше и гордыня, граничащая с откровенной глупостью, привели к жуткой всемирной катастрофе.
Профессор Фордхэмского университета Оскар Халецки на страницах своей книги прослеживает историю народов Центральной и Восточной Европы с древних времен до середины ХХ века. Автор освещает процессы формирования национальной идентичности и станов ления государств славян, народов Балтии, Подунавья и Балкан. Размышляя об истоках геополитических конфликтов и культурной общности народов, населяющих ключевой регион в самом сердце Европы, историк делает вывод, что свобода и независимость каждого народа необходима для стабильного баланса сил на континенте и развития цивилизации в целом.
Древние времена Карелии и Суоми. Здесь быль переплетается с небылью, владения людей соседствуют с владениями богов и духов. Здесь чародеи и прорицатели живут среди простого люда, взирает с небес Громовержец Укко, грозит вечной ночью Хозяин Зимы. Где-то на просторах от Ингрии до Лапландии вращается Пёстрая крышка – таинственное Сампо, источник счастья и богатства своих обладателей. Здесь создали легенды «Калевалы» – или, может быть, сложили в руны отголоски былого? Главный герой – карельский сказитель Антеро – вместе со своим племянником Тойво отправляется в путь, чтобы разгадать загадку Сампо.
Действие этого увлекательного исторического романа происходит во Франции времён правления Людовика ХIV. Страна охвачена эпидемией отравительства, которая проникла на самые верхние этажи власти. В преступлениях оказываются замешанными и королевские фрейлины. Их кавалерам приходится предпринять самостоятельное расследование, чтобы отстоять честь и достоинство своих возлюбленных и не допустить их гибели. Однако против юных красавиц ополчились совсем нешуточные силы, противостоять которым в одиночку невозможно.