Влюбленный призрак - [17]

– Ты даже не представляешь, насколько точно высказалась! – вырвалось у потерявшего бдительность Тома́.

– Значит, кто-то все-таки умер! Кто же? – заинтересовалась его мать.

– Собственно, никто, то есть, как я понимаю, кто-то где-то все время умирает. Лучше сменим тему.

– Ты сейчас такой странный!

– Знаю, недавно мне об этом говорили.

– Что за старую авоську ты приволок?

– Я собирался сходить за покупками.

– Сколько бесполезной трепотни! – не вытерпел Раймон. – Скажи матери, что проголодался, она упорхнет на кухню, а ты тем временем завладеешь урной. Не хватало здесь застрять!

– Ты не сделаешь мне сэндвич? – промямлил Тома́.

– Обязательно, сыночек, какая мать откажется накормить своего ребенка? Я мигом!

– Марш в кабинет! – приказал сыну Раймон.

Тома́ послушно встал и осторожности ради высунул голову в коридор, чтобы убедиться, что мать за ним не подглядывает. Из кухни доносился успокоительный шум.

– Операция «Библиотека»! – скомандовал отец, как офицер на поле боя.

– Операция «Полный абсурд», если хочешь узнать мое мнение, – пробурчал Тома́.

Кабинет хирурга остался таким же, как раньше. Это была большая красивая комната с выходящей на широкий балкон застекленной дверью. Со вкусом подобранная бежевая обивка стен подходила по тону к дубовому паркету. По обеим сторонам от камина, в котором давным-давно не разводили огонь, громоздились книжные шкафы.

– Последняя секция, у самого окна, – подсказал Тома́ отец.

Тома́ привстал на цыпочки и стал шарить за книгами.

Жанна разогрела в микроволновке кусок пирога и, вернувшись с подносом в гостиную, удивилась, не найдя там сына. Услышав в соседней комнате какой-то шум, она оставила поднос на столике и крадучись направилась в кабинет.

– Ты ищешь какую-то определенную книгу? – спросила она.

Тома́ вздрогнул и обернулся.

– Куда ты подевала прах отца? – спросил он без обиняков.

– Что ж, можно и так, – сказал со вздохом отец.

– Я опробовала на нем мой новый пылесос без пылесборника. Перестань, Тома́, не смотри не меня так, я пошутила! Прах там, где всегда был, я, правда, не проверяла, но вряд ли твой отец снова сбежал. После смерти он всегда дома, – если тебя спросят, в чем преимущество смерти, ты можешь…

– Ты хоть иногда скучаешь по нему?

– Ты не возражаешь отложить разговор такого рода до следующего раза? – запротестовал Раймон. – Дождись, когда меня не будет рядом, тогда и…

– Ну так проваливай! – прошептал Тома́.

– Прости, что ты сказал? – насторожилась мать. – Какой ты сегодня странный! Между прочим, ты ищешь совершенно не там, твой папаша покоится по другую сторону от камина, в последней секции, за «Мадам Бовари». Должна же я была хоть как-то отомстить! Можешь встать вот на это кресло, мне лень тащить с кухни стремянку.

Раймон застегнул пуговицу на пиджаке и, явно уязвленный, исчез.

Тома́ пододвинул к книжному шкафу то самое кресло, в котором ему явился призрак отца, и наконец нащупал искомое: за «Воспитанием чувств», таким же пыльным, как «Мадам Бовари», стояла урна.

– Нашел? Рядом с урной стоит небольшая шкатулка, можешь взять себе и ее. Если ты вознамерился выяснить, не достоин ли твой родитель причисления к лику святых, или хочешь совершить небольшое паломничество, то содержимое этой шкатулки поведает тебе о нем гораздо больше, чем урна.

– Я могу ее забрать? – недоверчиво спросил Тома́.

– Ты собирался унести ее тайком, спрятав в свою авоську? Господи, сколько тебе лет?

У Тома́ возникло неприятное ощущение, будто он снова восьмилетний ребенок и его поймали за воровством сладостей.

– Давай вернемся в гостиную, в этой комнате у меня сразу портится настроение, я никогда здесь не задерживаюсь.

Догадываясь, что сын не намерен засиживаться у нее, Жанна повела его на кухню. Поставив урну на стол, она завернула ее в газету и, улыбаясь до ушей, засунула поглубже в сумку.

– Теперь она полностью в твоем распоряжении. Он просил оставить его прах дома, но не уточнял, у кого из нас двоих. Пришла твоя очередь, я только рада от него избавиться. В конце концов, тебе будет полезно возобновить отношения с отцом. В последние годы его жизни вы мало общались… Опять я сказала что-то не то? Почему такой взгляд?

– Не пойму, кто из вас больше чокнутый – ты или папа.

– Видел бы ты себя с этой авоськой! Нет, серьезно, а чем, по-твоему, мы привлекли друг друга? Не будь твой отец малость чокнутым, тебя бы не было на свете, мой милый. Иди препирайся с ним, мне пора одеваться.

7

Тома́ отправился домой. За всю дорогу Раймон не произнес ни слова. В квартире Тома́ он подошел к окну и молча уставился на парижские крыши.

– Ты долго будешь обижаться? – спросил его Тома́.

– Завернутый в газетку, в старой дырявой сумке! Как вы посмели? Я вам что, рыба с распродажи?

– По-моему, ты придираешься к мелочам.

Тома́ стал собираться в дорогу. Положив в сумку паспорт, он застыл с туалетным набором в руках.

– Мало ли что… – пробормотал он, беря пульверизатор с туалетной водой.

Порвав на урне обертку, он приоткрыл крышку и брызнул внутрь туалетной водой.

– Что ты делаешь? С ума сошел? – возмутился отец.

– Когда ты последний раз летал на самолете?

– Не помню. И не вижу никакой связи.