Дождь вымочил крыши и фасады, автомобили и автобусы, тротуары и пешеходов. В Лондоне лило не переставая с начала весны. У Миа только что закончилась встреча с агентом.
Крестон был человеком старой закалки, из тех, кто всегда говорит правду, но делает это изысканно. Олицетворение изящества, он вызывал уважение, на званых ужинах цитировали его хлесткие высказывания, впрочем, никого не оскорблявшие. Миа пользовалась его покровительством, что в мире кино, жестоком и зачастую грубом, было неоценимым преимуществом.
В тот день Крестон побывал на закрытом просмотре нового фильма Миа. Ей не разрешалось сопровождать его на таких просмотрах, поэтому она ждала результата у него в кабинете.
Крестон снял плащ, уселся в кресло и не стал ее томить:
– Экшн, налет романтичности, сценарий искусно выстроен вокруг интриги, которая, правда, слабовата, но кому в наши дни есть до этого дело?
Миа, слишком хорошо знавшая Крестона, поняла, что этим он не ограничится.
Она великолепна, продолжал он, но злоупотребляет обнаженкой. В следующий раз ей лучше проявить бдительность и не демонстрировать ягодицы в каждом третьем эпизоде. Он сам об этом позаботится в интересах ее карьеры: на людей слишком быстро навешивают ярлыки.
– А теперь признайтесь честно, что вы думаете о фильме, Крестон.
– Ты играла безупречно, и о твоей роли я могу высказаться только в превосходной степени. С другой стороны, нельзя бесконечно снимать фильмы, герои которых успевают за одну осень совершить два предательства, три измены и выпить чашку чая. Это приключенческий фильм, камера много ерзает, действующие лица суетятся… Что к этому добавить?
– Правду, Крестон!
– Барахло, дорогая моя, самое что ни на есть барахло, но на него пойдет много зрителей, потому что на афише красуетесь вы с мужем. Само по себе – это событие, за неимением других. Пресса будет без ума от вашего сотрудничества на экране, еще больше ей понравится то, что ты заменила его в роли звезды. Это не комплимент, а очевидность.
– Обычно звезда – он, – ответила Миа с вымученной улыбкой.
Крестон почесал бороду – жест, в который он вкладывал глубокий смысл.
– Как поживает ваш брак?
– Уже никак.
– Осторожно, Миа, только без глупостей!
– Какие еще глупости?
– Ты меня отлично поняла. Все так плохо?
– Съемки нас не сблизили.
– Это именно то, о чем я не желаю слышать – по крайней мере до тех пор, пока фильм не выйдет в прокат. Будущность шедевра зиждется на вашем партнерстве, как на экране, так и на публике.
– У вас есть для меня новые сценарии?
– Есть, и не один.
– Крестон, мне хочется за границу, подальше от Лондона, от его тусклых цветов, хочется сыграть умную, заметную роль, услышать слова, которые меня тронут, заставят смеяться. Хочется немного нежности, хотя бы в маленьком скромном фильме…
– А мне хочется, чтобы мой «ягуар» никогда не ломался, но вот беда: обслуживающий его механик уже давно обращается ко мне по имени. Понимаешь, что это значит? Я старался выстроить тебе карьеру, у тебя в Англии куча зрителей, толпа поклонников, готовых платить, что бы ты ни делала, хоть справочник подряд читай, тебя начинают ценить почти по всей Европе, тебе платят неприличные по теперешним временам гонорары. Если этот фильм будет пользоваться успехом, на что я надеюсь, ты скоро станешь самой знаменитой актрисой поколения. Поэтому я прошу тебя проявить терпение. Согласна? Пройдет две-три недели – и предложения из Америки посыплются, как капли этого проклятого дождя за окном. Ты будешь причислена к сонму великих.
– Великих дур, улыбающихся до ушей, когда им тоскливо до чертиков?
Крестон выпрямился в кресле и прокашлялся.
– И этих, и других счастливиц. – И добавил, повысив тон: – Не желаю больше видеть тебя с такой грустной физиономией! Давая интервью, вы с мужем станете ближе друг другу. Во время рекламной кампании вам придется столько улыбаться, что в конце концов вы втянетесь в эту игру.
Миа шагнула к книжному шкафу, открыла лежавший на полке портсигар и взяла сигарету.
– Ты забыла, что я терпеть не могу, когда курят у меня в кабинете?
– Тогда зачем тут портсигар?
– На всякий случай.
Миа полоснула Крестона взглядом и села, закурив сигарету.
– Кажется, мне изменяют.
– Все в наши дни так или иначе становятся жертвами измены, – рассеянно обронил он, изучая почту.
– Я серьезно.
Крестон оторвался от чтения.
– В каком смысле изменяют? Я хочу сказать – время от времени или постоянно?
– Это что-то меняет?
– А ты сама никогда ему не изменяла?..
– Нет. То есть да, всего разок. Мой партнер великолепно целовался, и мне стало завидно. Я стремилась к естественности сцены – разве это измена?
– Намерение – вот что важно. Как назывался тот фильм? – осведомился Крестон, приподнимая бровь.
Миа отвернулась к окну. Агент вздохнул.
