Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией - [32]

После ночной передышки сражение возобновилось и на третий день, и мелкие суда из Гуджарата, словно мухи, окружили то, что осталось от противника, сосредоточив главные усилия на флагманском корабле Алмейды. Их было так много, что португальские артиллеристы не успевали заряжать орудия, чтобы выстрелами держать их на расстоянии. Молодой адмирал понял, что это конец. Пронзенный стрелой, со сломанной ногой, он стоял лишь потому, что был привязан к мачте, и, когда враги хлынули на палубу, призвал своих людей не просить пощады и не принимать милосердие противника. Теснимые со всех сторон, португальцы образовали кольцо вокруг своего адмирала. Почти все были убиты, прежде чем корабль затонул, унося с собой и своих и чужих. Спастись сумели лишь несколько человек, которые могли плыть, несмотря на раны. Кто-то перерубил якорные цепи, и тонущий корабль некоторое время несло течением. А тем временем, поскольку главные усилия нападавших были направлены на флагманский корабль португальцев, остальным каравеллам было немного легче обороняться, но, несмотря на это, в конце концов, только двум кораблям из флотилии Алмейды удалось прорваться в открытое море и уйти. Противник не осмелился их преследовать. Португальские каравеллы направились на юг с максимально возможной скоростью, и через неделю пришли в Каннанур, где доложили вице-королю о катастрофе. Тот немедленно начал готовиться к обороне, уверенный, что противник поспешит развить успех и нападет на португальские поселения.

К его немалому удивлению и облегчению, противник так и не появился. Хуссейн и Меликаз ожидали легкой победы и богатой добычи, а вместо этого ввязались в грандиозное предприятие, чреватое огромными потерями. Не имея никакого желания продолжать военные действия, они отдали приказ поднять якоря и ушли в Диу, по-новому осмыслив ситуацию и передав это новое понимание грядущим поколениям. Строго говоря, материальная победа была на их стороне, но достигнута она была такой ценой и имела настолько далеко идущие последствия, что можно было смело говорить о моральной победе португальцев. Больше никогда ни одна восточная нация не пыталась применить силу на море, чтобы положить конец присутствию европейцев на Востоке. В азиатских морях, особенно в районе Малайского архипелага, впоследствии имело место много конфликтов, но все они возникали из-за локальных вопросов. После того как морские воды сомкнулись над головой адмирала Лоуренсу Алмейды, который погиб, но одержал уверенную моральную победу, ни одно восточное государство никогда не претендовало на общее господство в Индийском океане.

Таким образом, сражение при Чауле можно смело назвать одним из решающих событий в истории Востока, особенно в истории Индии. Оно не только обеспечило свободу европейцев в Индийском океане, по которому осуществлялись все их связи с Востоком, но и подтвердило, что Индостан, где сходились все главные морские пути, как главный центр контактов выбран правильно. Ну а с точки зрения моряков, моральный эффект этого сражения был даже больше, чем битвы при Малабаре. Дело в том, что при Малабаре азиатские силы были представлены обычными торговыми судами, вооруженными для самообороны против пиратов, и грозными только своей численностью. А в Чауле флотилия Красного моря состояла из галер, которые в этот период были единственным классом кораблей, спроектированных специально для военных целей. Что касается влияния сражения Алмейды на историю Индии, оно стало актом, помешавшим вырвать с корнем еще на стадии слабых ростков связи европейцев с Индостаном, с весьма сомнительной перспективой повторной посадки семян в течение ближайшего века или двух. Если бы сопротивление европейцев при Чауле оказалось слабым, Хуссейн непременно пошел бы дальше и уничтожил горстки португальцев в факториях Кочина, Каннанура и Квилона. В этом бы ему с радостью помог саморин Каликута. Всем делам местного населения с европейцами был бы положен конец. Купцы, с удовольствием продававшие свои товары португальским агентам, никогда бы не осмелились возобновить свою прибыльную деятельность, даже если бы из Лиссабона снова прибыл флот для повторного открытия торговых путей.

Конечно, король Мануэл имел возможность отправить на Восток достаточно сильный флот, чтобы обстрелять и установить блокаду половины индийского побережья, но это не принесло бы большого дохода в сравнении с использованием того же количества судов для торговли. Португальских исследователей вело на Восток вовсе не желание территориальных завоеваний, а возможность ведения очень прибыльного бизнеса. А если бы торговые отношения с Индостаном оказались слишком рискованными, король Мануэл вполне мог попытать счастья в других восточных регионах, которых, кстати, было немало. Это, к примеру, Малайский архипелаг, Иран, Цейлон. Все они пока еще были неиспользованными источниками богатства. Если бы португальцы покинули Индию, как сферу своих коммерческих интересов, ее история пошла бы по иному пути, потому что западные нации, пришедшие туда позже, в основном следовали в направлении, некогда указанном португальскими судами.