Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев
Фундаментальный труд Вильгельма Грёнбека – датского историка, культуролога, профессора университета Копенгагена – это больше чем исследование древнегерманской культуры, это проникновенный рассказ о жизни и верованиях викингов – предков современных европейцев, населявших Скандинавский полуостров, Данию и Исландию в раннее Средневековье. Профессор Грёнбек рассказывает о материальных и духовных составляющих жизни клана – семейных реликвиях, обмене подарками, заключении брачных и торговых сделок, празднестве жертвоприношения и трансформации ритуала на сломе эпох, когда на смену верованиям предков пришло христианство. Анализируя «Старшую» и Сноррову «Эдды», исландские родовые саги, а также поэму «Беовульф», автор обстоятельно и всесторонне воссоздает картину мира человека Севера, чья жизнь была неотделима от жизни клана, где самым большим злом была потеря чести, а изгнание страшило больше, чем смерть. В издание включены очерки «Эссе о ритуальной драме» и «Вёлуспа», оригинальное толкование главного сюжета скандинавской мифологии.
| Жанры: | Исторические приключения, Культурология |
| Серия: | Всемирная история (Центрполиграф) |
| Всего страниц: | 225 |
| ISBN: | 978-5-9524-5389-0 |
| Год издания: | 2019 |
| Формат: | Полный |
Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев читать онлайн бесплатно
Vilhelm Grönbech
THE CULTURE OF THE TEUTONS
Часть первая
Введение
Определение «германский» обычно используют для обозначения того корня, из которого выросли скандинавские, современные германские, а также английский народы. Само это имя, вероятно, было иностранного происхождения и присвоено нам чужеземцами.
Мы не знаем, что оно означает. Вероятно, вначале так называли небольшую часть германских народов, живших по соседству с кельтами; со временем, однако, им стали обозначать все эти народы в целом. Римляне, научившись отличать жителей Галлии от их восточных соседей, назвали последних «германи», совершенно справедливо подчеркнув тесную дружбу, которая с древнейших времен связывала обитателей северного и южного побережья Балтийского моря, а также прибрежных и лесных жителей Северной Германии. Их родство проявлялось не только в языке, но и в культуре, вплоть до самых отдаленных уголков Европы.
Тевтоны ворвались в историю совершенно неожиданно. Их появление пришлось на тот период, когда римляне подводили итоги своей долгой деятельной жизни, кристаллизуя достижения классического мира в той форме, в которой культура Античности была передана последующим поколениям. Они явили себя миру, и следует признать, что в его свете они выглядели бедными и грубыми, в них не было присущего южанам блеска и великолепия.
Сначала мы видим тевтонов со стороны – глазами римлян, которые смотрели на чужеземцев как на иных, непохожих на них людей. Словно бурлящий поток, они затопили Восточную Галлию, но, разбившись о легионы Цезаря, их волны в ужасе отхлынули назад. Так первое столкновение Цезаря с этими варварами было описано самим великим римским полководцем.
Проистекал этот поток из холодных, неплодородных земель, покрытых непроходимыми лесами и болотами. В промежутках между войнами и набегами древние германцы проводили время в полнейшей праздности – отсыпались на ложах из шкур, пировали дни и ночи напролет или от нечего делать проигрывали друг другу свои немногочисленные пожитки, лошадей и женщин, а порой даже жизнь и свободу, вплоть до самой последней шкуры, прикрывавшей их тело.
Их женщины – рослые, сильные, с суровыми лицами и гордым взором, – без помощи мужчин управлялись с хозяйством, а потому пользовались уважением. Заслышав зловещие речи пророчицы, смолкали даже самые храбрые воины. Временами эти буйные люди погружались в молчание и устремлялись в священные рощи, где молились своим богам, приносили человеческие жертвы, а потом пили и буянили, и их крики и вопли снова разносились по всей округе.
В глазах жителей юга эти обитатели северных пустошей были самыми настоящими варварами. Римляне и греки считали их существование полным отрицанием цивилизованной жизни и подчеркивали непритязательный характер германцев. Скромные потребности этих бедных людей можно было удовлетворить без особого труда.
Шкура, прикрывающая наготу, быть может, немного боевой раскраски на лице, кое-какое оружие в руке – таков был внешний вид германцев. Следует признать, что, даже полуголые, они выглядели величественно, ибо то, чего не давало человеческое искусство, они получали у природы – впечатляющие мускулы и великолепные рыжие или белокурые волосы, которым могла бы позавидовать самая прекрасная римская матрона. Германец – истинное дитя природы, и его место – в естественной среде, среди лесистых горных склонов. Здесь он живет, без удержу преследуя лесных зверей или участвуя в яростных военных набегах.
Вернувшись домой, германец проводил время в дремотном безделье, развалясь на шкурах, не смущаясь ни чадом и копотью очага, ни запахами стойла – его жилище, отчасти напоминавшее хлев, в зимние холода служило убежищем для скота. Потребности организовать свое окружение в соответствии с особенностями своей личности, которую можно назвать инстинктом благородства и цивилизации, германец, очевидно, никогда не испытывал. Дом для него – просто укрытие от ветра и дождя, легко сооружаемое убежище, которое с такой же легкостью разбирается и переносится в другое место.
Живя в природе и существуя за счет того, что она дает, германец сам был частью дикой природы. Изнеженные наблюдатели, жившие на юге, относились к нему с определенным уважением. Германец способен на искреннюю преданность, в иных случаях он готов пожертвовать своей жизнью ради спасения случайного гостя, который явился к нему в дом переночевать. Германские женщины испытывают инстинктивный ужас перед тем, что могло бы их каким-нибудь образом унизить. Однако римлянин, как и всякий носитель древних культурных традиций, был убежден, что в действительности варвар не имеет никакого понятия о таких качествах, как преданность, честь и умение хранить свое слово. Ему никогда не придет в голову, что в мире существуют единые для всех законы нравственности. Он их не знает и, совершая какой-то добрый поступок, делает это, повинуясь природным инстинктам.
Германские народы жили и передвигались ордами, или, правильнее сказать, племенами. Они имели предводителей, вроде королей, и нечто напоминающее общее собрание или совет, на котором имел право голоса всякий, кто владел оружием и мог сражаться. Но не следует думать, что это собрание представляло собой устойчивый государственный институт. У короля не было реальной власти: сегодня воины ему подчиняются, а завтра – поворачиваются спиной; сегодня король может повести их на какое-нибудь рискованное предприятие, а завтра они разойдутся по домам, несмотря на все его приказы и необходимость держаться вместе. На совете побеждает тот, кто сумеет найти самые убедительные слова. Воины потрясают своим оружием, и дело считается решенным. Когда в ход идут подарки и лесть, они, как малые дети, легко поддаются на это, но, если дело касается выполнения обязательств, они становятся неуправляемыми и переменчивыми и не желают признавать никаких правил или порядков.
