Власть - [72]
Ему не дали продолжить. Один из троих, находившихся в холле, небольшого роста и, судя по голосу, молодой, воскликнул:
— От товарища Олару!.. Он из наших… Товарищ капитан, ты из наших, да?
Василиу посмотрел на подошедшего к нему невысокого человека. Радостные нотки, которые он услышал в его голосе, показались ему жуткими в этом темном холле, в котором витала угроза смерти.
— Да, — ответил капитан.
— Василиу!.. — раздался голос Дрэгана.
Когда Дрэган услышал слова «от товарища Олару», он был уверен, что их произнес кто-нибудь другой, только не Василиу, хотя ему показалось, что он узнал капитана в темноте. Боясь ошибиться, он внимательно приглядывался к пришедшему. А когда тот произнес то самое «да», в голове Дрэгана прояснилось, он понял, что не ошибся, и бросился к нему.
— Василиу!.. — закричал Дрэган.
— Дрэ… — недоговорил капитан.
Узнав его, Василиу очень обрадовался, но запнулся: он колебался, не зная, как к нему обратиться. Однако колебание длилось лишь какое-то мгновение. Он быстро сказал, схватив своими горячими пальцами большие руки Дрэгана:
— Я немедленно ухожу; там, на площади, не должны знать, что происходит здесь. Но вы не беспокойтесь: все уже организовано, все.
— А как ваши люди? — спросил Дрэган.
— Готовы и ждут! — ответил Василиу.
В его ответе прозвучал упрек: «Неужели ты сомневался?» — и поэтому последовала короткая пауза. «И ты рад? Ты не сожалеешь, что поступил таким образом?..» — хотелось спросить Дрэгану, но он воздержался. Он лишь обхватил своими большими ладонями костлявые плечи офицера и тряс его, приговаривая:
— Товарищ капитан!.. Товарищ капитан!.. — Затем быстро, боясь показаться сентиментальным, спросил: — А что делает Олару?
— Он придет освободить вас, сказал, чтобы вы не беспокоились.
Темнота не позволила капитану увидеть выражение лица Дрэгана, но он тут же услышал его голос:
— Ладно, хорошо, а сам он что делает? Мобилизует рабочих?
— Да, в окраинных кварталах. — И снова настойчиво повторил: — Не беспокойтесь, он придет освободить вас. Он сказал, чтобы вы не сомневались и держались как следует.
Последовала минута тишины, после чего прозвучал твердый голос Дрэгана:
— Мы будем держаться, об этом нечего беспокоиться. И нам не нужны обещания! — Потом спокойнее, но не менее убежденно Дрэган продолжал: — Если мобилизует людей, значит, все идет хорошо.
— Мобилизует, скоро они будут здесь.
Дрэган понял, что Василиу хочет его успокоить. В то же время он сам хотел, чтобы Василиу ни в чем не сомневался, и он прямо спросил:
— Ты думаешь, нас это так сильно волнует?
Василиу почувствовал упрек в словах Дрэгана. Он хотел что-нибудь ответить ему, дать понять, что пришел сюда не затем, чтобы подбодрить их, а лишь сообщить о действительном положении дел, но он не нашел подходящих слов.
— Скажи Олару, — продолжал Дрэган, — что мы будем держаться. Мы продержимся, пока эти не взорвут нас…
— Хорошо. Но вы не сомневайтесь: вас освободят. Видите, и я здесь с солдатами…
Мысль о смерти этих людей, стоящих в темноте перед капитаном, больше мучила его, чем их. Или, может быть, на него так сильно подействовало поведение возбужденно говорившего Дрэгана, для которого важнее была не надежда на спасение, а желание исполнить свой долг до конца. И вдруг он понял: они гораздо трезвее воспринимают происходящее, чем он. Те, кто собрались на площади, сделают все возможное, чтобы не оставить этих в живых.
— Что я могу сделать для вас? — спросил Василиу, потрясенный. — Может быть, вы хотите, чтобы я сообщил что-нибудь вашим семьям?
— Семьям… — медленно повторил Дрэган и, взглянув сквозь темноту в сторону остальных товарищей, сказал: — Да, семьям. Еще осталось несколько экземпляров распоряжения. Знаешь, мы отпечатали распоряжения. Нужно расклеить их на стенах, в витринах. Мы отдадим тебе оставшиеся экземпляры. Это наша просьба. Ты пошлешь людей расклеить их?
— Пошлю, конечно, пошлю! — ответил Василиу.
— Пожалуйста… вот они. — Дрэган вложил ему в руки пачку листовок, затем, притянув Василиу поближе к себе, спросил: — Скажи мне: кого убили, Алексе?
Василиу печально подтвердил:
— Да, его! — и вышел, не сказав больше ни слова.
Железная решетка на дверях примэрии вновь была задвинута, звякнула цепь, на которую вешали запиравший ее замок.
Дрэган, Тебейкэ и Киру обменялись спокойными взглядами, как люди, добившиеся своей цели, и медленно, тяжелыми шагами стали подниматься по мраморной лестнице, будто только теперь почувствовав все изнурительные волнения дня.
Войдя в приемную, они вместо двух силуэтов увидели три. Здесь были: Тасе, Трифу и…
— Профессор!
— Да, я.
На лице Дрэгана отразилось удивление:
— Как вы здесь оказались? Почему не вышли вместе со всеми? И где вы были до сих пор?
— Извините меня, — виновато улыбнулся старый профессор. — Когда я услышал, что Сегэрческу хочет побеседовать с вами с глазу на глаз, я спрятался за этой шторой. Мне хотелось услышать… лучше во всем разобраться…
— Да, но вы упустили случай выйти на площадь, чтобы спастись от смерти, — настаивал Дрэган.
Профессор развел руками, и этот жест должен был означать «что поделаешь!».
Книга открывается впечатляющим семейным портретом времен распада Советского Союза. Каждый читатель, открывавший роман Льва Толстого, знает с первой же страницы, что «все семьи несчастны по-своему», номенклатурные семьи советской Москвы несчастны особенно. Старший брат героини повествования, в ту пору пятнадцатилетней девочки, кончает жизнь самоубийством. Горе семьи, не сумевшее сделаться общим, отдаляет Анну от родителей. У неё множество странных, но интересных друзей-подростков, в общении с ними Анна познает мир, их тени на страницах этой книги.
Одноглазая дворняга с приплюснутой головой и торчащим в сторону зубом, с первых дней жизни попавшая в собачий приют… Казалось, жизнь Ивана никогда не станет счастливой, он даже смирился с этим и приготовился к самому худшему. Но однажды на пороге приюта появилась ОНА… Эта история — доказательство того, что жизнь приобретает смысл и наполняется новыми красками, если в ней есть хоть чуточку любви.
«Охота на самцов» — книга о тайной жизни московской элиты. Главная героиня книги — Рита Миронова. Ее родители круты и невероятно богаты. Она живет в пентхаусе и каждый месяц получает на банковский счет завидную сумму. Чего же не хватает молодой, красивой, обеспеченной девушке? Как ни удивительно, любви!
В сборник популярного ангольского прозаика входят повесть «Мы из Макулузу», посвященная национально-освободительной борьбе ангольского народа, и четыре повести, составившие книгу «Старые истории». Поэтичная и прихотливая по форме проза Виейры ставит серьезные и злободневные проблемы сегодняшней Анголы.
В нашем книжном магазине достаточно помощников, но я живу в большом старом доме над магазином, и у меня часто останавливаются художники и писатели. Уигтаун – красивое место, правда, находится он вдали от основных центров. Мы можем помочь с транспортом, если тебе захочется поездить по округе, пока ты у нас гостишь. Еще здесь довольно холодно, так что лучше приезжай весной. Получив это письмо от владельца знаменитого в Шотландии и далеко за ее пределами книжного магазина, 26-летняя Джессика окончательно решается поработать у букиниста и уверенно собирается в путь.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!