Владимир Шаров: По ту сторону истории - [184]
В синтетическом искусстве Скрябина эстетическое контрапунктирование будет выражаться не только в сенсорных противоположностях слова и музыки, но и в их смысловом и эмоциональном конфликте. Шаров выводит скрябинскую противоречивость за пределы чисто эстетического, связывая духовное раздвоение Скрябина (как Бога и Сатаны) с амбивалентностью сексуального экстаза как блаженства и страдания, как садомазохизма. Наконец (это мы увидим дальше), и саму «Мистерию» Шаров трактует как одновременно божественный и сатанинский сексуальный акт русской революции.
Шаров развивает контрапунктную идею Юрмана об эротическом садомазохизме Скрябина, вплетая в нее не только цитированные Юрманом мысли музыковедов Бориса де Шлёцера и Бориса Асафьева (писавшего под псевдонимом «Игорь Глебов»), но и другие голоса современников. Если Юрман подчеркивает, что, согласно Шлёцеру, экстаз в музыке Скрябина воспринимается как «какой-то грандиозный сексуальный акт», а Асафьев определяет характер этого экстаза как «наслаждение садиста»632, то Шаров использует утонченный художественный язык самого Скрябина и его литературных друзей, поэтов-символистов, чтобы изобразить своего героя. Поэтому и весь рассказ о Скрябине проникнут «поцелуями» и «ласками», переходящими в пытки и страдания.
«Ласка» является одним из основных понятий и переживаний, описывающих характер и музыку Скрябина в романе Шарова. Автор, несомненно, знаком с поэзией и записями самого Скрябина, в которых ласки соблазняют читателя, охватывают его магией любви. Еще до 1903 года в своем либретто для оперы Скрябин создает ласкающую атмосферу, где звуки, свет и ветер как природные явления либо как художественные средства соборного искусства нежно касаются чувств скрябинского слушателя: «зефир дыханием ласкает», 123; «с волной ласкающего света», 124; «Звуки нас ласкают»; «Прелесть волшебная ласки томительной», 128; «Когда б я мог одним лучом / Того ласкающего света… / Жизнь скорбную людей без счастья, без просвета / На миг лишь озарить», 130633. Несколько позже, в 1904–1905 годах, Скрябин пишет свой художественный манифест солипсиста, «повесть мира, повесть вселенной», сотворенную лирическим «Я-Богом». Скрябинский герой созидает лаской, улыбкой, волей, светом и страстью: «Вот лицо мое озарила улыбка, и волны нежные затопили мир своею ласкою… Я создаю мир игрою моего настроения, своей улыбкой, своим вздохом, лаской, гневом, надеждой, сомнением», 139; «Я желанье / Я свет / Я творческий порыв, / То нежно ласкающий, / То ослепляющий, / То сжигающий, / Убивающий, / Оживляющий», 141. Ласка и терзание, наконец, представляют основополагающие полюса «творческого порыва» «Я-Бога»: «Не учить я пришел, а ласкать (а терзать)», 151; «Я изласкаю, я истерзаю Тебя, истомившийся мир, и потом возьму тебя», 153634.
В романе Шарова тоже ощущается нежное присутствие скрябинской ласки. Тем более что ласка довольно часто меняет свой эротической знак: сладострастная истома переходит в терзающую пытку, воплощая тем самым эротический садизм Скрябина:
Бальмонт правильно сказал о нем, что он целует звуки своими пальцами. Пальцы его действительно двигались очень плавно и нежно, как бы не спеша, даже задерживаясь, чтобы насладиться еще. Он ласкал каждую клавишу, но в контрасте с этим в рояле рождались какие-то спазматические, судорожные ритмы, звуки были изломаны, искривлены, так что ты начинал понимать, что все это отнюдь не просто ласка, а очень медленная и очень изощренная пытка, и что вне этих мучений и себя, и инструмента музыки для него не существует635.
Цитата Бальмонта запечатлена в «Воспоминаниях о Скрябине» Сабанеева, и все изображение Скрябина в романе Шарова овеяно реминисценциями из этого текста636. Сам Сабанеев многократно обнаруживает садистический эротизм скрябинских созвучий, его «спазматические ритмы»637. Шаров также перифразирует Бальмонта, в чьем стихотворении «Эльф» сплетаются противоположные полюсы личности Скрябина: ласка и боль, мужское и женское начала, Бог и человек, свет и звук:
Андрогинный принцип творчества Скрябина отражен в знаках музыкальной альтерации. Мужской диез и женское бемоль создают магию гармонии Скрябина, как и слияние противоположных эмоций и осязаний – радость и крайняя печаль, сладкий поцелуй и терзающая боль. Кстати, без всеединства андрогинных и синестетических «звуков-чародеев» нельзя себе представить аудиовизуальные созвучия композитора-Эльфа. Звуки – лики и изваянные камеи, а мелодии не только льются и кружатся, но и светят «золотом и сталью». Действительно, золотой и стальной блеск присутствуют в световой партии «Luce» светозвуковой симфонии «Прометей» Скрябина. В парижской партитуре композитор указывает, что тональность Es имеет
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Ясно, ярко, внятно, рельефно, классично и парадоксально, жестко и поэтично.Так художник пишет о художнике. Так художник становится критиком.Книга критических статей и интервью писателя Ирины Горюновой — попытка сделать слепок с времени, с крупных творческих личностей внутри него, с картины современного литературного мира, представленного наиболее значимыми именами.Дина Рубина и Евгений Евтушенко, Евгений Степанов и Роман Виктюк, Иосиф Райхельгауз и Захар Прилепин — герои книги, и это, понятно, невыдуманные герои.
Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.
Настоящее издание продолжает публикацию избранных работ А. В. Михайлова, начатую издательством «Языки русской культуры» в 1997 году. Первая книга была составлена из работ, опубликованных при жизни автора; тексты прижизненных публикаций перепечатаны в ней без учета и даже без упоминания других источников.Настоящее издание отражает дальнейшее освоение наследия А. В. Михайлова, в том числе неопубликованной его части, которое стало возможным только при заинтересованном участии вдовы ученого Н. А. Михайловой. Более трети текстов публикуется впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.