Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - [23]

Июня 13 дня 1794 года»[161].

Итак, наместник Желтухин приказал чиновникам Сарапульской округи (и соседней Елабужской) рьяно выискивать злодеев, причём давал вполне конкретные советы, как, по его разумению, нужно это делать. Из документа становится ясно, почему не только переписка по этому делу, но и само письмо вымогателей оказалось в городе Вятке. Желтухин указывал, что в крайнем случае «орегинал» следует прислать ему, чтобы и в Вятке также можно было искать «писателя» по почерку – видимо, среди уже пойманных преступников. Кажется, наместник рассчитывал, что в ближайшее время удастся поймать какого-нибудь разумеющего грамоте головореза, с устоявшимся почерком…

Шайка с винного завода?

Разбойничье послание писано так, будто бы составлено добрым знакомцем Решетникова, раз тот и «друг любезный», и «брат», и «его честь». Этот знакомец просит о доставке денег и посылает сие письмо. В качестве же своего рода постскриптума следует прибавление: к сему ещё кланяются «покорные слуги и работники ваши». Соответственно избранному тону, в начале и в конце обращение «на вы», однако же посередине, где угрозы, – «на ты». Похоже, что разбойнички не слишком задумывались над единообразием словесных формулировок. Но общая издевательская вежливость – характерна. Легко представить, как они при этом ухмылялись! Фольклорные, чуть ли не былинные, обороты использованы как речевые штампы, звучащие иронически: «белая грудь» да «ретиво сердце».

Кажется, начальство, которому испуганный сотник передал письмо, не стало придавать значения указанию, будто писано оно на Авдуловском (Абдуловском) заводе. Такой завод действительно существовал, но находился вдалеке: добираться туда нужно было бы, спускаясь вниз по Каме, потом по Волге, а затем ещё – по заволжским степям на восток. Сейчас это село Абдул-завод Похвистневского района Самарской области. Село образовалось в XIX веке, но винокуренный завод возник на том месте раньше.

В общем, едва ли разбойнички хотели раскрыть своё истинное местонахождение. Но почему они вообще (пусть и в шутку) упомянули о винокуренном заводе как о возможном их укрытии?

Константин Савицкий. Тёмные люди. 1 882

Надпись на письме разбойников

Такой завод – не кабак, там не прохлаждаются. Работать на нём нелегко. В романе Ф. В. Булгарина «Иван Иванович Выжигин» (1829) есть такой эпизод. Молодой крепостной бежал от своей барыни, обратился к исправнику в уездном городе: мол, хочу быть солдатом, только бы не оставаться при ней. Однако исправник был непреклонен: «…Меня же, за побег и покражу лошади, высекли в суде и отослали по пересылке на господский винный завод, в Саратовскую губернию, с приказанием держать как можно строже и наказывать как можно чаще». Рассказывает он, будучи человеком лет пятидесяти[162]. Так что это с ним случилось в конце XVIII века. Обратим внимание, что «господский винный завод», как и Абдуловский, располагался на Волге.

Во второй половине XVIII века тех, кого осудили в городе Вятке, нередко направляли в каторжную работу на винные заводы – например, в Тобольск. Есть сведения и об отправке на тот самый Абдуловский завод: в 1794 году были пойманы двое татар и «башкирец» (один человек – из Вятского наместничества, двое – из Уфимского), которых ранее в Вятке и Уфе приговорили к «казенной работе» на Абдуловском винокуренном заводе[163]. Завод этот был известен тем, что там охотно принимали всяких-разных людишек, в том числе подозрительных. Воры да тати, душегубы всех мастей, беглые каторжники стремились отсидеть зиму в тепле и хоть при каком-нибудь заработке. Из допросов уральского разбойника Рыжанко известно, что он в 1769 году в Казани на время «отстал от шайки и с имеющимся у него фальшивым паспортом ушел на медиплавильный… завод, где и находился в разной заводской работе», а на следующий год, уже из Уфы, в составе большой шайки он плыл вниз по реке Белой, потом по Каме, нападал на Елабугу и соседние сёла[164]. Исследователь истории Самарского края Ю. Н. Смирнов в одной из своих статей писал: «Желание отдельных чиновников и управителей потакать беглым для достижения своих интересов пресекалось возросшей активностью местного дворянства. Так, в 1784 году, по требованию помещиков разных губерний, дворянский заседатель Бугурусланского нижнего земского суда прапорщик Кокошев явился на казённый Абдуловский винный завод, где заводская администрация принимала “заведомо беглых в работу”, и захватил из них 19 мужчин и женщин, получил обещание выдать скрывшихся от его команды, а также добился своими действиями замены тамошнего смотрителя новым управляющим»[165]. Спустя десять лет после того случая, как можно заметить, всё так же ходили слухи о развесёлом Абдуловском винном заводе: там бродягам раздолье, а приговорённые к каторге запросто оттуда убегают.

На речных путях

Ожидать разбойников надо было, по их собственным словам, после прохода льда на Каме. Эта деталь вполне достоверна. В те времена на реках Вятке и Каме разбойничьи партии объявлялись как раз под конец весны, когда лёд уже прошёл, а вода ещё высока. Весной 1786 года, как только «наступило разлитие вешней воды», предшественник елабужского земского исправника Бердяева Филипп Соловьёв доносил наместнику Желтухину: местные жители опасаются, как бы опять не случились «грабителства, раззорения и смертоубивства» от «злодеиских, разъезжающих по рекам оным в лотках партиев» разбойников