Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - [22]

В письме говорилось:

«Другу моему любезному – Сарапульскои округи Мостовиньской волости крестьянину Филипу Решетьникову, его чести в дом. Прошу вас, чтобы не оставить нас молотцов при бедности, но ибо у нас не стало всякого материялу: 1) нет у нас денег; 2) нет у нас пороху и дроби. Но, правда, есть у нас порох и дробь, то можем к тебе за[й]тить в дом. А ежели ты не припасешь денег 600 рублей, по[то]му что нас 12 человек оруженых, то тибе зделаем суд такои скорои: не можно [ль] с тебе спороть твою белую грудь, посмотрить твое ретиво серце. Ожидай, брат, нас [по] проходе лду на Каме. Посылаю сие письмо и[з] заводу винного из Авдуловского. Ан ка сему (ко сему. –  В.К.) покорные слуги и работники ваши кланяемся.

Апреля 20 числа

1794 года».

Злодеи требовали денег, да немалых! Едва ли это была чья-то пустая шутка. Охваченный ужасом, сотник Решетников обратился к начальству Сарапульской округи, а оно рапортовало выше. Спустя несколько месяцев канцеляристы в городе Вятке приобщили бумаги, связанные с этим вымогательством, к прочим материалам о разбойниках. В конце XVIII века в канцелярии вятского наместника за каждый год скапливалось немало рапортов, распоряжений, отчётов, протоколов по делам о разбоях. Эти архивные дела – по одному на каждый год – хранятся в Центральном государственном архиве Кировской области (ЦГАКО). В одном из них подшит оригинал разбойничьего письма[158]. Наружная сторона листа бумаги, где был указан адрес, потёрта, так что надпись разобрать можно с трудом: «Вручить сие писмо Сарапулской округи Мостовиньской волости крестянину Филипу Решетник[о]ву <нрзб> Уфимского намесничества [из] заводу винного Авдуловского <нрзб>»[159].

Письмо Решетникову передал писчик Михаил Хохряков. Когда Хохрякова допросили в Сарапульском нижнем земском суде, он «показал, что в бытность ево в городе Сарапуле в базарной день незнаемой ему крестьянин отдал писмо для доставления по надписи сотнику Решетникову, кое он взяв, и по приезде в село Мостовое означенному Решетникову отдал же, а какого то писмо содержания было, также и от кого писано, не знает, потому что оное запечатано было»[160].

Наместником вятским в 1785–1796 годах служил действительный статский советник Фёдор Фёдорович Желтухин. Важнейшей его задачей была борьба с разбойниками. Получив извещение об угрозах сотнику Решетникову, наместник 13 июня 1794 года направил ордер (распоряжение) сарапульскому земскому исправнику, премьер-майору Василию Бердяеву. Наместник полагал не слишком «вероподобным», что человек, отдавший письмо, был вовсе не знаком писчику Хохрякову:

«Ордер

сарапульскому земскому исправнику Бердяеву.

Разсматривая рапорт ваш, присланной ко мне сего м[еся]ца июня 11-го числа, в отношении дошедшего вам писма, писанного Мостовинской сотни к бывшему в прошлом 1793 году сотнику Филипу Решетникову, от незнаемых людей, а по видимости содержания его, от разбойников, которое доставлено к Решетникову от находящегося в тои же сотне пищика Михайла Хохрякова. И хотя оной пищик, как из рапорта видно, при допросе в суде земском и не признался, от ково точно получил ево, показывая, что якобы отдал ему в бытность в городе Сарапуле на базаре незнаемои крестьянин для доставления по надписи сотнику Решетникову, кое по приезде в село Мостовое и отдал ему, но какого оно содержания и от ково писано, не знает, потому что было запечатано. Но сие вероподобным принять сомнительно, ибо ежели бы не знаем был пищику тот человек, от коева получил писмо, то б и ему нелзя знать, что он Хохряков в одной сотне с упоминаемым сотником Решетниковым находится, да и писма неизвестному человеку не отдал бы. Но буде бы и подлинно так случилось, что пищику Хохрякову податель писма не был знаком, но может быть, для того единственно злонамеренной человек, разведав токмо о житии оного пищика Хохрякова в одной сотне с сотником Решетниковым, и послал с ним то писмо, дабы по незнаемости ево не могло быть доказательства. Но неимоверно, чтобы при взятии Хохряковым от него писма не спросил ево, какого он роду человек и отколь и почему сотнику Решетникову знаком или же свойственник, то что б нибудь сказал ему на то, и потому знать бы об нем можно. В следствие чего и предписываю вам допросить еще об оном писме пищика Хохрякова со увещеванием должным, чтоб он открыл точность, от ково именно получил ево, дабы чрез то доити можно было до истинны, для искоренения гнезда разбойнического. Но естли ж и за сим уже не изъявит он, то б по краинеи мере хотя бы примечал на бываемых базарах в городе или селах, не припознает ли он ево, чего для и иметь оного пищика в должном присмотре вашем. А между тем, егда в писании того писма и в Елабужском суде земском из поиманных разбоиников не окажется никого, то старат[ь]ся вам, прилагая все средства, изыскивать, не узнает ли кто, кем оное писано. И егда наидется писатель, то какого б он звания ни был, приступить чрез то судебное место, под ведением которого состоит, к надлежащему иследованию для поступления по законам, и о том рапортовать меня. Но ежели уже не сыщется писателя сказанного писма, прислать оное ко мне орегиналом для разведания, не узнаит ли кто здесь по почерку, кем оное писано.