Ветер удачи - [81]

На этот раз немцы появились часа на два раньше, чем накануне. Они опять разделились на две группы, только меньшая повернула теперь не налево, а в противоположную сторону. Почти на том же месте расположились солдаты с минометами. Однако эти держались осторожнее вчерашних и старались пореже высовываться. Неподалеку Кирилл увидел в бинокль двух стрелков с винтовками, которые залегли среди камней. Однообразие тактики, избранной неприятелем, начинало внушать ему подозрение и даже некоторое беспокойство. Не такие уж они дураки, чтобы нахально работать под копирку, повторяя собственные ошибки. Ведь это же отборные егерские части!

После гибели сержанта с молчаливого согласия Феди командование заслоном как-то само по себе перешло к Кириллу. И чувство возросшей ответственности сделало его строже и собраннее.

Завидев немцев, они выпустили две ракеты — третья не сработала, видимо, отсырел порох — и так же, не мешкая, как вчера, заняли свои позиции. Однако немцы не спешили атаковать. С почтительного расстояния они постреливали из винтовок, выпустили шесть мин, которые не причинили вреда. Скорее всего после вчерашнего побоища к минометам приставили первых попавшихся. Им не хватало профессионального опыта.

Теперь, когда пули щелкали по скале или взрывали снег на седловине, Кирилл уже не прятал голову за каменный бруствер, как это бывало прежде. Он пытался постичь логику, руководившую поступками неприятеля, и ничего не мог понять. Почему группа слева от него медлит и не повторяет вчерашних попыток достичь непростреливаемой зоны с другой стороны? Почему те немцы, что растянулись цепью напротив седловины и залегли среди валунов, ведут себя так пассивно? Почему они тянут время, чего ждут? Его не покидало предчувствие, что все это неспроста и что-то непременно должно произойти.

Но вот наконец на правом фланге у немцев стало наблюдаться некоторое оживление. Солдаты в маскировочных костюмах, белые на белом снегу, начали редкими перебежками продвигаться вперед к выступу ледника. Одновременно усилился огонь с фронта. Пули все чаще попадали в бруствер, выбивая из него каменную крошку.

— Федя! — крикнул Кирилл. — На тебе цепь, слышишь? Я отсекаю группу слева от нас. — И, не дожидаясь ответа, он дал длинную очередь по перебегавшим солдатам. Снова запахло сладковатой пороховой гарью.

В спину порывами дул ледяной ветер. С тугим пробочным хлопком разорвалась еще одна мина.

— Эй, Кирилл, погляди направо! — предупредил Силаев. — Там опять фрицы!

Кирилл поднес к глазам бинокль и увидел совсем рядом, почти в упор, на том же карнизе, что и накануне, двух немцев. Каким образом они сумели туда вползти, он не знал, да это было и неважно. Просто он слишком увлекся той фланговой группой. Сейчас на фоне темной скалы солдаты были видны достаточно отчетливо. Да они особенно и не прятались. У одного из них был наготове автомат, другой в левой руке держал смотанную в кольца веревку, а правой что-то быстро раскручивал в воздухе. Еще секунда, и темный предмет, привязанный к концу веревки, описав в воздухе навесную траекторию, упал по другую сторону скального гребня.

«Якорь! — молнией пронеслось в сознании Кирилла. — Железная кошка!» Вот в чем подвох. Они заранее выбрали место, где скальная стена не слишком высока, отвлекли внимание. А главное — егеря теперь оказались ближе того места, где на хребте были поставлены мины. Он же чувствовал: что-то будет!

Между тем немец подергал за конец веревки, но якорь, видимо, не смог хорошо закрепиться и перелетел обратно через гребень. Солдат отскочил в сторону, и кошка упала в снег прямо у его ног. Он тут же стал поспешно наматывать веревку на локоть, намереваясь повторить попытку.

— Федя, бегом за пулемет! — крикнул Кирилл, выползая задом на локтях.

Он подхватил автомат, приготовленный ими на всякий случай, и побежал, прыгая на своих длинных ногах. Только бы поспеть!

Даже пригибаясь на бегу, Кирилл не мог не заметить, как кошка второй раз перемахнула через поставленные на ребро сланцевые плиты. Он был уже близко, он видел, как скребут по камню острые якорные лапы, как ищут они малейшую трещинку, малейшее углубление, лишь бы закрепиться. А он все бежал, оскальзываясь на прессованной английской подошве и прыгая козлом через запорошенные снегом обломки скал.

Якорь все-таки нащупал какую-то выбоину. Веревка подергалась и натянулась. Кирилл часто дышал, сердце неистово колотилось, когда он наконец добежал до места. Сейчас достаточно было ударить каблуком, и не очень надежно закрепленный якорь наверняка полетел бы вниз, но Кирилл продолжал стоять, как завороженный, глядя на прочную, по особому сплетенную веревку. Она чуть подрагивала и раскачивала якорь. Он не видел противника, и противник не видел его.

Там, на седловине, ударил длинной очередью и смолк ручной пулемет. Значит, Федя не дремлет. Стараясь не шуметь, Кирилл оттянул короткую рукоятку затвора. Она клацнула едва слышно. Из-за гребня отчетливо доносилось сопение и скрежет альпинистских триконей о шероховатую поверхность камня.

Наконец чьи-то мокрые побелевшие от напряжения пальцы ухватились за край плиты. Вот и вторая рука мертво вцепилась в острый излом. Кирилл отступил на шаг и поднял автомат.