Вероятно, Алекс - [106]

В восемь утра я шлю Портеру эсэмэску с просьбой встретиться и поговорить. Он предлагает мне подъехать к ним в магазин. Говорит, что родители на берегу смотрят, как катается Лана, а ему надо открывать двери для клиентов. Мне больно оттого, что он не с ними, но я ничего конечно же не говорю. Наша переписка носит очень официальный характер. И встретиться в людном месте представляется вполне здравой идеей.

Чтобы набраться храбрости, мне нужно некоторое время. Я качу по Голд-авеню мимо парковок на обочине. На минуту задерживаю взгляд над затянутой туманом вершиной горы, где кончается канатная дорога. На подъездах к магазину немного притормаживаю, дабы убедиться, что фургона мистера Роса там нет.

Не понимая до конца, в каком состоянии находятся наши отношения, я решаю поставить Крошку перед магазином в одном ряду с другими скутерами, выстроившимися на набережной напротив торговых точек. Никаких привилегий: я могу войти в магазин, как любая другая Мэри, Джейн или Сью.

Игнорируя зазывный аромат первых за это утро чурро, я вглядываюсь в витрину, пытаясь засечь внутри какое-то движение, и жду, когда Портер пригласит меня переступить порог. Но при виде его привлекательного лица в горле тут же встает ком.

– Привет, – стоически говорю я.

– Привет, – угрюмо отвечает он.

Я топчусь на месте, он жестом велит мне войти внутрь. В этот момент вместе со мной пытается проскользнуть в дверь большой пушистый кот, которого я видела на крыше вместе с Доном Гато. Портер отодвигает его ногой и говорит:

– Пошел отсюда. – Потом запирает дверь за мной на замок, смотрит на свои красные сёрферские часы, меняет первоначальное решение, открывает ее и говорит: – Без одной минуты девять, пора открываться.

– Да-да, – отвечаю я.

Очереди тех, кому не терпится что-нибудь здесь купить, у входа не видно, поэтому мы, похоже, сможем поговорить с глазу на глаз. Да и потом, я не знаю, когда вернутся его близкие, поэтому с этим лучше не мешкать.

Ого. Что это я так нервничаю?

На лице Портера попеременно отражаются надежда, тревога и настороженность. Он засовывает руки в карманы и смотрит куда-то в глубь магазина. Потом встает за прилавок и смотрит на меня с таким видом, будто я покупатель.

Ну что же, хорошо.

– Э-э-э… – начинает он. – Ты сказала, что готова со мной поговорить.

Я киваю, засовываю в карман руку и вытаскиваю акулий зуб, с которого перед этим сняла ключи. Кладу его на прилавок и подталкиваю к Портеру:

– Ты отдал его мне при условии, что я буду честной и искренней по отношению к тебе, потому что тебе необходимо мне верить. Но я явно сделала что-то такое, что тебя обидело, и тем самым обманула твое доверие. Поэтому я отдаю тебе зуб и аннулирую нашу… в общем, нашу договоренность.

– Бейли…

– Пожалуйста, дай мне закончить. Моя мама – адвокат, и я прекрасно знаю цену словам.

– Бейли! Будь оно все проклято!

Сзади распахивается дверь. Отлично! Неужели покупатели не могут подождать вонючие пять минут, чтобы купить «Секс-воск мистера Зога»? Ну что ж, пусть заходят.

Когда я уже готова отойти в сторону и дать Портеру возможность обслужить клиента, на его лице проступает чувство, крайне напоминающее ярость. В этот момент я распознаю характер шагов по деревянному полу – так может идти только хромой.

– Проваливай отсюда, – орет Портер.

Я стремительно поворачиваюсь и с бьющимся сердцем вижу, что ко мне направляется Дэйви. Он выглядит даже агрессивнее, чем в тот день, когда я видела его в мотогараже Быстрого Майка, что само по себе уже о многом говорит. На нем не только рубашка – чудо из чудес! – но и длинная бежевая куртка свободного покроя. У парня такой вид, словно он до сих пор опирается на костыль, скрывающийся под одеждой.

– Привет, ковбойша, – произносит он ленивым, бесцветным голосом, будто раздавленным тяжеленным дальнобойным трейлером.

Крепко под кайфом, однако какая именно дурь играет сейчас у него в крови – сказать трудно. Но глаза у него так же безжизненны, как и слова, а голова смешно подпрыгивает и болтается из стороны в сторону.

Краешком глаза я вижу, что Портер сдвинулся с места.

– Даже не думай. – Дэйви поднимает свой костыль и направляет на него.

Только это не костыль, а дробовик, из которого он тогда стрелял у костра.

Я застываю на месте. Портер тоже, хотя еще мгновение назад уже был готов перепрыгнуть через прилавок.

– Видел тебя утром на парковке, – говорит мне Дэйви, – думал, подойдешь извиниться, но ты проехала мимо и покатила дальше.

Черт! Как я не заметила желтого фургона Дэйви?

– Опусти ружье, Дэйви, – говорит Портер делано непринужденным голосом. – Ну же, старина. Не сходи с ума. И где ты только его взял? Если кто-нибудь увидит, что ты разгуливаешь с этой штуковиной, тюрьмы тебе не миновать. Не глупи.

– Кто же меня увидит?

– Любой, кто сюда войдет, – отвечает Портер, – магазин ведь открыт, друг мой. И сюда с пляжа возвращаются Лана с родителями. Они только что звонили и будут здесь через две минуты. К тому же к нам, как тебе известно, каждое утро захаживает мистер Крамер. Он вызовет полицию.

Дэйви несколько секунд обдумывает полученную информацию и машет мне дробовиком.