Вероятно, Алекс - [107]

Выдохни, говорю я себе.

– Тогда наша ковбойша сейчас запрет дверь. Мне нужно поговорить с вами двумя наедине. Только ты, я и она. Мне не терпится надрать вам задницу. Вы принесете извинения, а ты отдашь немного наличности из кассы, за которой сейчас стоишь. В качестве платы за боль и страдания. За то, что ты сделал с моим коленом.

Я не двигаюсь с места.

– Здесь вот-вот будут мои родители, – повторят Портер, на этот раз в гневе.

– Тогда тебе лучше поторопиться с кассой, – пожимает плечами Дэйви. – Эй, ковбойша, запри дверь.

Я бросаю на Портера взгляд. Он тяжело дышит. Выражение на его лице мне понять трудно, но он явно разъярен. И будто затравлен. Самое любопытное в том, что я, может впервые в жизни, этого о себе сказать не могу. Да, меня охватила тревога, мне ненавистен сам вид этого чертового дробовика, но страха перед Дэйви нет.

Я в бешенстве.

Просто не знаю, что с этим делать.

С опаской поглядывая на него, я подхожу к входной двери и запираю ее. Окна в помещении просто огромные, он отражается в стеклах, поэтому я без труда могу его все время видеть. Сам Дэйви в этот момент смотрит на Портера, опять направив на него дробовик. Понятное дело, ведь Портер устроил ему хорошую трепку, а сейчас чуть не перепрыгнул через прилавок. Он спортсмен, состоящий из одних только мышц. Даже здравомыслящий и хорошо соображающий человек узрел бы в нем угрозу.

Дэйви соображает плохо.

Я неторопливо возвращаюсь к ним, вспоминая, как два раза вышла из себя в Парилке, а также папины слова о том, что меня порой заносит. Размышляю о своих способностях Ловкача-Пройдохи, понимая, что, с одной стороны, они унаследованы от бухгалтера-папы, обожающего детали и числа, с другой – от адвоката-мамы, пылающей страстью к всевозможным лазейкам. А заодно об отцовском заверении в том, что со мной все будет в порядке, потому что я всем сердцем стремлюсь стать лучше.

Но главным образом все же думаю о том дне месяц назад, когда двое панков пытались украсть Мальтийского сокола. Они меня тоже недооценили.

Дэйви бросает на меня быстрый взгляд и видит, что я хоть и направляюсь к нему, но стараюсь не смотреть в его сторону и даже не поднимаю глаз.

– Надежно заперла?

– Да, – говорю я.

– Отлично, – отвечает он и опять наставляет дробовик на Портера. – Касса. Выгребай наличность.

Гнуснее некуда. Грабить семью лучшего друга. Я знаю, Портер сейчас думает именно об этом, хотя и ничего не говорит. С силой стиснув зубы, он тычет в какие-то кнопки на экране компьютера, попутно объясняя:

– Я еще не загрузился. Касса не откроется до тех пор, пока не запустится программа, так что тебе придется подождать.

Чушь собачья! Видимо, он сам вставляет в кассу ящик для денег и компьютер здесь ни при чем. Скорее всего, у него есть ключ.

Но мозг Дэйви слишком затуманен дурманом, чтобы это понять, поэтому он просто ждет. Портер тем временем бросает на меня взгляд, и в этот особенный, восхитительный момент я вдруг понимаю, что мы с ним связаны невидимой нитью.

Доверие – драгоценный дар, и на этот раз я воспользуюсь им с толком.

Сосредоточиваюсь на Дэйви. Он стоит перед прилавком, за его спиной высится полка с короткими, куцыми бодибордами, примерно втрое короче обычных досок для сёрфинга и «предназначенных исключительно для ламеров», как однажды пошутил Портер.

Я жду. Давай, Портер. Открывай.

Будто читая мои мысли, он вдруг говорит:

– Ну вот, Дэйви, готово. Компьютер наконец загрузился.

Бывший друг смотрит на него.

Я отступаю на шаг назад, тихонько подкрадываюсь к полке и снимаю с нее бодиборд. Сделать это бесшумно у меня не получается. Черт! Он, оказывается, намного легче, чем я ожидала. Ну и ладно. Слишком поздно, ведь Дэйви уже поворачивается ко мне и видит, что я намного ближе, чем предполагалось. У меня нет выбора.

В тот самый момент, когда наши взгляды скрещиваются, я хватаю доску обеими руками, с силой замахиваюсь и обрушиваю ее ему на физиономию.

Он вскрикивает, его голова отлетает в сторону. Ноги парня заплетаются, он спотыкается, дробовик описывает в воздухе дикий полукруг и упирается мне в плечо. Я хватаю его и изо всех сил пытаюсь вырвать его у него из рук. Он неожиданно его выпускает, и я вместе с ружьем отлетаю назад – благодаря Портеру, перепрыгнувшему через прилавок.

Он швыряет Дэйви на пол, я врезаюсь спиной в полку с бодибордами, которые тут же начинают сыпаться мне на голову. Отчаянно пытаюсь удержаться на ногах, не выпуская дробовика из рук, но безуспешно.

Я падаю на пол вниз лицом и кричу, пытаясь выбраться из-под груды бодибордов. Парни катаются по полу, и я вижу лишь, что кулак Портера лупит, словно поршень, а полы куртки Дэйви развеваются и хлопают его по ногам.

Вдруг раздается какой-то вой…

С бешено колотящимся в груди сердцем я расшвыриваю бодиборды и вскакиваю на ноги.

Портер лежит на полу.

Дэйви под ним, лицом вниз, приложившись щекой к доскам. В глазах слезы, которые он пытается смахнуть.

– Прости, – хрипит Дэйви.

– Ты меня тоже, – отвечает Портер, прижимая к полу его руки, – я не раз давал тебе шанс, старина. Теперь пусть тебя спасает кто-то другой.

Портер смотрит на меня и кивает. Я опускаю дробовик на пол, отшвыриваю его ногой в сторону, достаю из кармана телефон и набираю 911.