Вероятно, Алекс - [108]

– Да, здравствуйте, – говорю я в микрофон, тяжело дыша и сглатывая застрявший в горле ком, – я нахожусь на набережной в магазине Пенниуайза. Здесь совершена попытка вооруженного ограбления. С нами все в порядке. Но вы должны прислать кого-нибудь арестовать преступника. А еще свяжитесь с сержантом Вандой Мендозой и попросите ее срочно приехать.

Глава двадцать седьмая

«Я могу вас опять возненавидеть, так было веселей».

Кэри Грант, «На север через северо-запад» (1959)

Как оказалось, дробовик Дэйви украл. Кроме того, у него в куртке нашли чертову прорву героина и другой наркоты. Ванда говорит, что, поскольку через месяц ему исполнится восемнадцать и он перед этим уже подвергался аресту, его будут судить как взрослого и какое-то время ему придется отсидеть в тюрьме. На данный момент тюремный врач выводит его из ломки. По словам Ванды, адвокат в ожидании разбирательства попытается убедить судью отправить его на несколько недель в одну из наркологических клиник штата, но гарантии, что так оно и будет, нет никакой.

Эти сведения я получаю на следующий день после событий в магазине по продаже товаров для сёрфинга и сразу же делюсь ими с Портером, отправляя ему эсэмэску. Со всем этим дурдомом мы с ним так и не поговорили. Лана и его родители приехали через несколько минут после полицейских и были просто ошарашены. Мистер Рос так разозлился на Дэйви, что нам пришлось его удерживать, и угомонился, только когда миссис Рос велела ему успокоиться. Ванда позвонила отцу, он тут же сорвался с работы и примчался в магазин убедиться, что я в порядке.

В общем, сплошной кошмар.

Когда мы закончили давать показания и все уехали, Портеру уже надо было ехать на работу в «Погреб», поэтому я вместе с папой отправилась домой. И только когда он стал заказывать нам обед, поняла, что Портер каким-то образом, когда я отвлеклась, тайком сунул акулий зуб мне обратно в карман.

Несколько минут спустя от него пришла эсэмэска. В ней было всего несколько слов: Мы не договорили.

На следующий день после ужина папа вдруг просит показать ему мой старый план набережной, который я чуть не выбросила со злости, когда Алекс несколько недель назад меня отшил. Чтобы отыскать его, мне пришлось пойти в свою комнату и покопаться в ящичке стола. Папа усаживается на террасе, рядом с нашей секвойей, кладет его перед собой и изучает, медленно кивая головой.

– Что ты там увидел? – спрашиваю я.

Он откидывается на стуле и улыбается:

– Знаешь, ты очень настойчива и упряма. Это у тебя от мамы. Именно поэтому она смогла стать блестящим адвокатом. Мне нравятся упорные женщины. Именно это меня привлекает в Ванде – она стала хорошим полицейским только благодаря своей стойкости.

Я искоса поглядываю на него. К чему он это все клонит?

– Но в упрямстве есть и обратная сторона, потому что движение вперед всегда ослепляет. Понимаешь, это примерно как скачущий конь. – Он упирается подбородком в ладони и обнимает ими лицо. – Ты рвешься вперед, совершаешь огромный прогресс, другим недоступный, но при этом совершенно не замечаешь того, что происходит вокруг. У тебя появляются так называемые мертвые зоны. Ты не видишь того, что находится прямо у тебя перед носом. Мама тоже вечно этим грешила.

– Вы с ней поэтому разошлись?

Он призадумывается и отвечает:

– В том числе. Но сейчас мы говорим не о маме и мне, а о тебе. И твоих «мертвых зонах». Не будь слишком упрямой. Иногда лучше остановиться и оглядеться вокруг.

– Послушайте, мастер Йода, почему бы вам просто не перестать говорить загадками и не объяснить мне, что вы имеете в виду?

– Я с детства приучал тебя мыслить самостоятельно, мой юный Джедай, и поэтому могу только дать совет, а всю работу тебе придется проделать самой. Главная моя цель, как отца, в том и заключается, чтобы ты стала независимой женщиной, которая сама умеет находить ответы. Снабжать тебя ими мне не с руки.

– Ты говоришь так, будто вычитал это в какой-нибудь книге для родителей.

– Может быть, – с улыбкой отвечает он.

– Ну не ботаник ли? – поддразниваю я его. – Ну хорошо, какой ты можешь дать совет? Не тяни, выкладывай.

– Ты говорила Портеру, что до приезда сюда общалась по Интернету с Алексом?

– Э-э-э… нет.

– А надо было. Люди чувствуют, когда от них что-то утаивают. Я понял, что мама изменяет мне с Нэйтом, за несколько месяцев до того, как она мне все рассказала. Доказательств у меня не было, лишь стойкое ощущение, что что-то не так.

Я настолько изумлена, что даже не знаю, что сказать. Папа никогда особо не говорил ни о Нейте, ни о том, что ему было известно о маминых изменах. От его слов я чувствую себя не в своей тарелке. Меня поражает, что он настолько искушен. И еще больше, что мы сейчас можем это обсуждать. Но секундочку, подождите…

– Я не изменяла Портеру с Алексом, – срываются с моих губ слова, – или Алексу с Портером.

– В данном случае неважно, что ты сделала или не сделала, – отвечает мне он, – важно то, что тебя саму гложет изнутри эта тайна. Просто расскажи обо всем сначала Портеру, а потом и Алексу. Обещаю, тебе станет намного лучше.

– Даже не знаю, что тебе на это сказать, – тихо шепчу я.