Верховные боги индоевропейцев - [68]

почетными гражданами и исчезают из повествований. Индия,

где нет такого противопоставления одноглазого и однорукого

владыки, тем не менее широко использовала в других случаях

тему «квалифицирующих» увечий: мы встречаем безрукого Са-

витара (а он побуждает к жертвоприношению), беззубого Пу-

шана, обреченного есть только жидкую кашу (а он — покрови-

тель «ходячего мяса», скота).

6. Захватчики

Сосуществование Одина и Тюра, даже вне проблемы и по-

пыток эволюционистского толкования, является принятой у гер-

манцев формой основоположного раздвоения Верховности. До-

полнительная проблема поставлена двумя рассказами Саксона

Грамматика — двумя дублетами? — где Один временно свергнут

с трона и на это время замещен персонажем гораздо меньшего

масштаба; один раз он назван Ollerus, другой — Mitothyn. Это

отношение антагонизма и взаимного устранения существенно от-

личается от отношения дополнительного распределения, бес-

конфликтной оппозиции, как в случае Варуны и Митры и, есте-

ственно, Ромула и Нумы. Возможно тем не менее, что здесь

произошла контаминация двух типов.

Ollerus — это бог Улль31; уже давно замечено, что в топони-

мии он находится почти в дополнительном распределении с

Тюром: Тюр фигурирует в достаточном числе топонимов в Да-

нии и очень редко в Швеции и Норвегии, и, напротив, Улль не

встречается в датском пейзаже, но зато появляется очень гу-

стыми группами в Норвегии и Центральной Швеции. Вследст-

вие этого иногда считали, что Улль и Тюр — просто две разно-

видности одного и того же персонажа. Помимо военных качеств,

отраженных главным образом в поэтических перифразах,— они

могут объясняться аналогично, так же как связь Тюра с вой-

ной,— Улль («Песнь об Атли», 30) обладает привилегией под-

тверждать своим перстнем, at hritigi Ullar, самые сильные клят-

вы; есть сведения, к сожалению очень краткие, которые дают

основание предполагать, что он больше, чем другие боги, ин-

тересуется жизненными мелочами, людскими занятиями, ср.

«Речи Гримнира», 42: «Воги и Улль тем благо даруют, кто

пламя размечет»; он — «Ас (может быть, изобретатель?) лыж»

(Önduräs), «лыжник» (akidfaerr); а анализ топонимики показы-

вает, что здесь он чаще всего объединяется с божествами

третьей функции,— все это митраические черты. Во всяком слу-

чае, его имя *wulpu- в перспективе раздвоения Верховности хо-

рошо уравновешивается именем Одина, тем более что для Улля

существует дополнительная форма Uliinn, образованная тем же

суффиксом, каким от odr образован Öd inn; в готском, напри-

мер, wulpus (то же, что и лат. uultus 'лицо')—это величест-

венная слава, δόξα, в то время как прилагательное wops пере-

дает δαιμονιζόμενος, так же как скандинавское существитель-

ное odr означает все материальные и духовные разновидности

исступленного возбуждения — быстрое и яростное движение мо-

ря, огня, грозы и отсюда, более широко, «опьянение, возбуж-

дение, поэтический гений».

Что касается второго «захватчика», Mitothyn32, то его имя

прекрасно объясняется древнескандинавским существительным

mjötudr собственно 'меритель', который определяет судьбу

(-inn тогда — суффигированный определенный артикль), т. е.

нечто очень близкое ведийскому Бхаге, в свою очередь столь

тесно связанному с Митрой. Во всяком случае, единственная

"очная деталь, которую Саксон сообщает об этом Mitothyn,—

то, что во время своего недолговечного правления он переменил

порядок жертвоприношений:

Он утверждал, что гнев и злопамятство богов не могут быть умиро-

творены объединенными и смешанными жертвоприношениями; поэтому

он запретил возносить им молитвы сообща (communiter), установив

для каждого бога отдельные возлияния (discreta super um cuique libamenta),

— реформа, которую Oihinus сразу после своего восстанов-

ления на троне поспешил упразднить.

Этот миф утверждает, сводя их к главному занятию богов—

жертвоприношениям, два типа экономического идеала, если не

практики: Mitothyn хочет частной, раздельной собственности,

родового имущества; Othinus поддерживает своего рода ком-

мунизм, основанный на коллективной собственности. Система

Mitothyn — та, которую знает Скандинавия начиная с высокого

средневековья; ее сакральные приложения М. Ольсен рассмот-

рел в своей книге «Attegard og Heiligdom» (1930), в то время

как система Отина описана Цезарем в экскурсе «De bello .Gallico

» (6, 22), посвященном континентальным германцам33:

Ни у кого нет ни определенного участка земли, ни собственных гра-

ниц (neque quisquam agri modum certum aut fines habet proprios). Еже-

годно власти и вожди распределяют землю между gentes и живущими

вместе родственными группами людей в том количестве и в том месте,

которое они сочтут подходящим. Через год они заставляют их перехо-

дить на другое место (anno post alio transire cogunt).

Германцы, по Цезарю, перечисляли пять оснований этого

уклада — теоретического или реального, строгого или смягчен-

ного, в данном случае неважно; некоторые из них явно «оди-

нические»; они боялись 1) потерять вкус к войне из-за продол-

жительных занятий земледелием; 2) уступить крестьянской алч-

ности со всеми несправедливостями, которые она влечет за со-

бой; 3) стать слишком требовательными к комфорту; 4) уви-