Верховные боги индоевропейцев - [70]

по крайней мере «до и после» с различными уточнениями: в

Махабхарате герои, соответствующие сниженным Арьяману и

Бхаге,— дядья героя = сниженного Митры, сначала входящие в

партию его противников,— примыкают к нему с полной функ-

циональной отдачей только после великой битвы, в свою оче-

редь являющейся транспозицией эсхатологического кризиса.

В зороастрийском Иране есть Сущности, заместившие тех же

Арьямана и Бхагу, Сраоша и Аши, и они активны и «поло-

жительны» — вплоть до эсхатологического кризиса,— но только

после него они осуществятся в полной мере рядом с Ахура

Маздой. В Риме, где кризис, перемещенный в историю, отне-

сен в прошлое (конец regnum и начало libertas), соответствия

тех же Арьямана и Бхаги — Ювента и Термин топографически

«предшествуют» на Капитолии Юпитеру, чьими помощниками

они «станут» потом благодаря своему упрямству. Скандинавы

отнесли эсхатологию к будущему, но про запас для этого буду-

щего оставили наследников младших индоевропейских верхов-

ных богов, чтобы ими заменить существующих верховных бо-

гов, обреченных на гибель: все то время, которое они провели

в среднем божественном мире до кризиса, приговоры молодо-

го примирителя были лишены силы, а другой, который должен

был стать справедливым наделителем благ и судеб, сохранил

лишь худшую сторону ведийского Бхаги, его слепоту, и, сам

того не зная, совершил величайшее преступление всех времен;

только после кризиса они оба по-братски станут во главе об-

новленного и очищенного общества богов.

Поскольку уничтожения и возрождения мира, таким обра-

зом, переплетаются с теологией Верховности, постольку хоте-

лось бы симметрично рассмотреть и сравнить верховных богов

индоевропейских народов в их связях с другой крайней точкой

истории — с началом, с космогонией. В настоящее время на

рассмотрение представлен ряд космогоний: узковедийская (в кн.:

N. B r o w n . The Creation Myth of The Rig Veda.—JAOS, 62,

1942, c. 85—98) и та, сущность которой уже давно выявил

Ф. В. Дж. Кёйпер (см. итоги в его недавней статье: «The basic

concept of the Vedic religion».— «History of Religions», 15, 1975r

c. 101 — 120; недавняя работа: В. L i n c o l n . The Indo-European

Myth of Creation. — Т а м же, с. 121 —145; В. L. О g i b e η in.

Structure d'un mythe vedique, le mythe cosmogonique du ßgVeda.

La Have, Mouton, 1973). Эти четыре очерка, написанные с

разных позиций и разными методами, приходят к разным вы-

водам. Я лично пока не вижу способа подойти к области та-

кого рода хотя бы с надлежащим минимумом надежности; с

моей, компаративистской точки зрения, даже скандинавские,

иранские, индийские мифы о жертвоприношении или первом

убийстве (Быка, Человека), которые часто сопоставляются друг

Заключение 155

с другом, устроены слишком по-разному, чтобы из них можно

было извлечь эскиз общего прототипа.

Что касается методики, то на протяжении всей книги я пы-

тался объединить механизм конкретного анализа и рассужде-

ний. Говоря о способах анализа и о масштабах работы, я вы-

делю здесь только четыре пункта, которые до сих пор могли

быть упомянуты лишь мимоходом.

1. В любом случае анализ начинается с рассмотрения наибо-

лее внешних факторов: группировки богов, симметричность,

иерархия, относительная встречаемость, схождения, антагонизм;

только после этого идет рассмотрение каждого типа изнутри.

Необходимость такой процедуры легко понять: при политеизме

отдельный бог, как бы значим он ни был, как правило, может

быть описан четко только в его взаимоотношениях с определен-

ным числом других богов — через его место в заданном наборе,

через роль в одном или нескольких механизмах, где он вы-

ступает лишь как одна из деталей. Если сразу не распознать в

основных линиях, пружинах этот набор и этот механизм, даже

с возможностью последующего пересмотра, есть риск не уло-

вить ни контура, ни центра зоны деятельности персонажа: так

родились «Сельский Марс» Манхардта и Домашевского или

запутанный, искаженный Титра у Гонды. Конечно, как и во

всех умозрительных науках, выработка общего плана и внима-

ние к деталям идут рука об руку, контролируя друг друга в

вечном движении то туда, то обратно; и все же первый взгляд

на тему надо бросить с достаточной высоты, чтобы рассматри-

ваемая теологическая область сразу обнаружила основополож-

ные черты своей организации.

2. Даже очевидная этимология теонима редко представляет

собой удобную точку отсчета. Любой сколько-нибудь значи-

мый бог ускользает от рабской привязанности к своему имени.

Случается, что одно и то же имя в двух разных частях индоев-

ропейской общности обозначает богов, в такой степени разо-

шедшихся, что они больше не входят в одну группировку. Ти-

пичный случай — наследники *Dyeu (*Div-), этимологически

«Ясное Небо». В Индии Dyäuh (Div-) остался в границах этого

натуралистического определения с широким отцовством и ква-

зипассивностью, обычно вытекающими из этого. Греческий

Ζευς (AtF-) и римский Juppiter (Jou-)y напротив, так хорошо

вписались в систему трех функций, что на первый взгляд они

одни выполняют все обязанности высшего уровня. И обратно,

в пути от индоевропейского единства к возникновению индий-

ского, романского, германского и других обществ случайности