Венец - [6]

* * *

— Потом Государь берет с подушки, поднесённой тобой, в правую руку меч св. Бориса, в левую — крест св. Ольги. А ты каждый раз повторяешь: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа». И вновь разъясняешь для затупленных: «Богом венчанный, Богом дарованный и Богом приукрашенный, Благочестивый, Благочестивейший Самодержавнейший Великий Князь и Государь Всея Руси! Приими крест и меч, еже есть видимый образ данного Тебе от Всевышняго над людьми Своими Самодержавия к управлению их и к устроению всякого желаемого им благополучия».

Бедный Антоний. Я-то гоню чин коронации русских императоров по памяти с вариациями. А ему это всё исполнять. Память у церковников хорошая: склеротики в этом бизнесе не выживают. Но многовато получается. То-то он так жадно поглядывает на скоропись Пантелея: надеется урвать себе.

Что радует: Великой Княгини и Государыни в Киеве не наблюдается. А вопрос с наследником… Об это мы ещё больно биться будем, но пока соответствующие части в ритуале пропускаем.

— Засим диакон… у тебя в хозяйстве звероподобно рыкающий диакон найдётся? — Хорошо. Провозглашает многолетие Государю. Государь становится на колени и вслух произносит молитву, в которой просит Господа: «Настави Мя в деле, на неже (на которое) послал Мя еси, вразуми и управи Мя в великом служении сем…». Мда… Боюсь, что Андрея с колен поднимать придётся. «Тяжела ты, шапка Мономаха». И прочие висюльки и накладки. Подбери пару гридней поблагообразнее. Чтобы рядом стояли. В кольчугах под облачениями.

— В церкви диаконы служат!

— Церковную службу — диаконы. Воинскую — воины. Да и не кинутся попы грудью на ножи Государя закрывать.

— Ожидаешь… воровства? Душегубства прямо во храме божьем, во время молитвы?!

— Допускаю такую возможность. Так-то, господин главный епископ.

Антоний смотрит одурело. Да, русских князей пока в церквях не режут. В отличии как эмиров с халифами в мечетях. Но Андрей войдёт сюда князем, а станет Государем. Новая сущность. Можно такого у амвона подколоть? Ножиком? — Тут как с жизнью на Марсе: «науке пока неизвестно». И я, своим «злокозненным умишком», прозреваю здесь ненулевую вероятность: законам того самого Исаака не противоречит. Так что, надобны оснащённые и обученные бодигардеры.

Если бы люди, которые закрывали покойного митрополита Константина от стрел половецких, были бы в кольчугах, то «объект», да и они сами, остались бы живы.

Учитываю опыт противника.

Глава 568

— Читаешь молитву, с коленопреклонением всех присутствующих и пением песни: «Тебе Бога хвалим». Отмолебствовали и он снова садится на это… чудище дубовое. В смысле: трон государев. Тут все, под твоё дирижирование, хором орут «свят». Троекратно. Раздельно. С перекатами…? — Не, не срепетировано. Затем… поучение государю. Блин. Андрею только поучений не хватает! Выпускаем Кирилла Туровского. Если успею поймать и уболтать.

* * *

Антоний кривится. Кирилл — «златоуст». В смысле: пока не заткнёшь — будет «златоустить». Есть упоминания (в РИ) поучений, с которыми Кирилл обращался к Боголюбскому. Предполагают, что это были вариации обвинительной речи Кирилла против Бешеного Феди на соборе в Киеве в августе 1168 г. Как отнёсся Боголюбский к поучениям какого-то мальчишки-епископа (Кириллу — сорок, Андрею — шестьдесят) из захолустного городка с другого края «Святой Руси», ставленника враждебной ветви рюриковичей — летописцы не сообщают.

* * *

— Долго будет? — Установим регламент.

Антоний снова вылупляется: слово неизвестное. Regle («правило») — слишком далеко.

— Свечка мерная есть? Поставишь и, как половина прогорит — прогонишь. Мда… лучше — треть.

Как бы они не сцепились. Архипастыри, итить их рукоположить.

Я, конечно, больше о сваре между князьями переживаю, но если епископы начнут прямо на коронации друг друга створками Царских ворот по лицу хлопать… тогда гридни точно железки повытягают.

— После Кирила… князья русские поштучно присягают Государю. Встав на одно колено, возложив руки на меч и крест на коленях государя. Порядок — по старшинству по лествице. Нет. Сперва — андреевич, потом юрьевичи, остальные мономашичи, прочие рюриковичи.

— Э… а вот Матас и Живчик… кого первым?

Оба эти князя — не Мономашичи.

Мономах «сел на стол» не «в очередь», а по призыву киевлян, что сбило «лествицу». Потом Изя Блескучий бил дядю своего Долгорукого. Бил-бил, но «лествицу» не осилил и призвал другого дядю — Вячко. Потом и вовсе «не в масть» сел Жиздор. А между мономашичами влезали разные «гориславичи»…

Систему старшинства надо приводить к однозначности. Так, чтобы князья не думали о себе розно, чтобы не вцеплялись друг другу в горло из-за места в церемонии или в застолье, сводя, из-за собственных понятий об «ущемления чести», на убой гридней и разоряя селения русские.

Хорошо, что хоть из полоцких «рогволдов» никого нет: их родоначальник — старший сын Крестителя.

— А Ярослава? Братца Жиздора полонённого? Он теперь среди Волынских князей старший?

А хрен его знает! Может — он, может — старший сын Жиздора. Который от полюбовницы невенчанной. Или Подкидыш? Который вообще «подкидыш», но это тайна?

— Нет. Позже, по усмотрению Государя… посмотрим.