Венец - [13]

Изменник, мастер подкупа и диверсий, при этом трусоват. Или, объективно оценивая свои специфические таланты, целенаправленно избегает подставлять эдакий «диамант на плечах» под половецкие сабли? В отличие от тоже изменника Мачечича — успешен. До такой степени, что его генетическая линия, в числе всего 5–6 святорусских князей, прослеживается и в 21 веке.

«Десять тысяч всякой сволочи — мои люди». Как я мог пройти мимо такой «сволоты выдающейся»?

Антоний побежал обратно, подгонять и обустраивать, а я решил пройтись «по пути следования кортежа»: от паперти Десятинной до Федорова монастыря, как Боголюбский ночью проезжать будет. Ножками пройтись.

«Ножками дорогу лучше видно».

От церкви до монастыря метров сто пятьдесят. Слева остаётся Южный дворец. Там Перепёлка со своей дружиной. Два других его отряда в городе, вне детинца. Здание пострадало не сильно, чего-то там таскают. Таскают кияне, командуют переяславльцы.

Надо сказать Перепёлке, чтобы посторонних и ненадёжных выгнал. Если ночью с верхнего этажа стрелу пустят… Ли Харви Освальд русско-средневековый. Тут и снайпером быть не надо. Государь-то поедет с факелами… цель подсвеченная, как мы прошлой ночью звонаря на башне сняли.

Расстояние от цели до возможного стрелка в правом верхнем углу дворца — метров пятнадцать. Мда… промахнуться трудно. Или своих прислать? — Перепёлка… кудахтать будет.

Переход через перекрёсток… Тут могут и копейщики подскакать… придурок с мечом на взбесившейся лошади… лучники с коней… Поставить рогатки. У Софийских, и с другой стороны, от Бабьего торжка.

Пленных, что с утра сидели на некрутом склоне холма, уже угнали. Монахи уносят тела умерших. На снегу кровавые пятна, брошенное тряпьё. Мусорно… Граблями пройтись?

* * *

За распахнутыми настежь, перекосившимися створками ворот — сам храм. Однокупольный, в романской манере, не производит такого впечатления богатства, вычурности, изукрашенности, как София или Десятинная. Те — «женские», во славу Богородицы, а этот во имя воина. Простого воина-новобранца Феодора Тирина. Который, с «головушкой тупенькой», и змеев рубает, и по морю, аки посуху, гуляет, и в дальние страны ходит. Не за ради девицы-красы, не за веру, царя и отечество, не за честь-славу, злато-серебро, а чтоб матушку свою из неволи выручить.

Поставленный сорок лет назад Мстиславом Великим монастырь быстро стал одним из богатейших и известнейших на «Святой Руси». Здесь принял постриг и был забит насмерть киевлянами князь Игорь. Это так взбесило его младшего брата, Свояка, что и «Москва основалась». Я об этом уже…

Здесь, в «своём семейном храме» похоронены сыновья Великого — Изя Блескучий и Ростик Смоленский. Сюда же (в РИ) ляжет и младшенький, Мачечич.

Потом придёт Батый. Столетиями будут торчать острыми зубьями остатки стен. В конце 19 в. церковь отстроят заново, но освятят её уже в честь другого Феодора — Освященного. Был такой отшельник в пустынях египетских в 4 веке. В 30-х годах 20-го века большевики разрушат новодел, будет сквер. А фундамент останется, его и в 21 в. видно. Останутся и подземное святилище св. Климента Римлянина, и «пещера Креста Животворящего».

* * *

Бегло осмотрев храм, я обратился к цели своей: к местному аналогу древней цистерны, расположенной под полом Храма Гроба Господнего в Иерусалиме, месту обретения «Креста Животворящего» св. Еленой, матерью Константина Великого.

Как в разных странах мира в 20 в. принялись строить подобия «Диснейленда», так и средневековые христиане пытались в местах своего обитания воспроизвести достопримечательности Иерусалима. Новый Иерусалим на Истре, несколько Золотых ворот в разных городах… Здесь — аналог той свалки, в окошке над которой сидела императрица Елена и кидала в мусорку золотые монеты. Чтобы работники там шевелились быстрее.

Вблизи алтаря справа в аспиде нашёлся проход в стене к лестнице вниз из 13 ступенек. В конце — искусственная пещера. Одной стороной прилегает к каменной стене, символизирующей подземную часть Голгофы в Иерусалиме. Естественно, с трещиной, по которой, в оригинале, стекала кровь Сына Божьего, от чего Голгофа и лопнула. Стекала не просто так, а прямо на череп первого человека Адама. Которого, естественно, именно под этим камнем и похоронили. А куда его? В Кремлёвскую стену?

Здесь, однако, за стенкой другая пещера — часовня св. Климента.

Киевский аналог Иерусалимской цистерны, насколько я помню свои впечатления из 21 века, раза в два меньше оригинала и по ширине, и по длине.

Шедший впереди пожилой грузноватый монах, взятый экскурсоводом, вдруг остановился, не дойдя до конца поворачивающей лестницы пары ступенек. Впереди был виден свет и доносились громкие голоса.

— Люди! Что сотворяете вы?! В храме божьем! Пред могилами князей наших!

Хорошо поставленному, богатому интонациями священного возмущения голосу, ответил другой, хриплый, «обветренный». Кажущийся особенно грубым по контрасту с первым:

— Поп, поп, хочешь в лоб?

— Да знаешь ли ты — с кем говоришь?! Я — владыко Туровский! Я — Кирилл! Гнев! Гнев Господень обрушится на главы нечестивые…!

О! Тебя-то мне и надо!

* * *

Ещё один будущий православный святой. У него ничего не отрезано? Как у Варвары? — Вроде — комплектный. Пока. Хотя, судя по общей атмосфере и тональности… некомплектность — возможна и скоро.