Великие заговоры - [67]

Росту Петр Алексеевич был высокого, лицо имел благородное и одухотворенное умом, однако что-то дикое и свирепое в глазах его подчас наводило ужас на окружающих. Говорил он всегда с большим жаром и обладал превосходным красноречием, так что убедить в чем-либо собеседника никогда не составляло для него особого труда. Не было еще в истории государя более неутомимого и склонного к любому труду. Вся жизнь его, если внимательно посмотреть, была сплошным путешествием. С одинаковой легкостью переезжал он с окраин Европы в самое сердце Азии, как другие короли и цари перебирались из одного дворца в другой или из города на свои загородные виллы. Путешествие из Петербурга в Москву, исчисляемое расстоянием в двести французских лье, стоило ему всего лишь четырех дней пути. Был он чрезмерен во всем, в дружбе и во вражде, и часто, благородный и великодушный друг, он превращался в жесточайшего и непримиримого врага. Физические упражнения, так же как, впрочем, и излишества стола, сократили его жизнь. Очень часто он воздерживался от еды и питья, чтобы вечером лучше владеть собой для занятий государственными делами, но иногда ужинал и выпивал до совершенного умопомрачения. Случалось, что после обильных «бахусовых» возлияний чувствовал он себя совершенно разбитым и нездоровым. К этому недостатку следует прибавить и то, что каждое утро, особенно в последние годы своей жизни, он пристрастился выпивать целую бутыль водки. Нельзя сказать, чтобы он слишком любил женский пол, к которому испытывал самую пылкую жгучую страсть в ранней юности. Ехце полагают (но верно ли это, трудно сказать), что после развода со своей первой женой он вообще не имел общения с женщинами, пока не увидел Екатерины, ее же он полюбил страстно и до самой смерти.

Без сомнения (ведь никто, я думаю, и не будет нам противоречить), государь этот был самым просвещенным и эрудированным человеком среди своих подданных. Он говорил на нескольких языках, прекрасно знал математику и географию. Имея намерение соединить воды Черного и Каспийского морей, он велел прорыть канал между Волгой и Доном и соединил Каспийское море с Балтийским посредством еще одного канала, проведенного из Волги в Неву. При этом именно он без какой-либо помощи инженеров составил и начертил подробный план предстоящих работ и имел счастье еще до смерти своей увидеть его совершенно исполненным. Впрочем, задумывал он всегда лишь самые обширные и грандиозные проекты, от души любя все необыкновенное. Сказали бы, что он хотел подражать всеми силами всемогуществу Создателя, из ничего созидающего величайшие вещи. Таким-то образом он преобразил в луга и пашни непроходимые топи, а на водах северных гнилых болот близ реки Невы создал прекрасный и величественный город, полный роскошных дворцов и садов и охраняемый одной из самых сильных цитаделей в мире, которую когда-либо можно было видеть.

Подобным же удивительным образом простая бедная крестьянка его волею и с его легкой руки превратилась в великую императрицу огромной и могущественной державы; никому не ведомый продавец пирогов — в знаменитого военачальника, а варварский народ — в культурную нацию. Сам же царь стал одним из опытнейших моряков, какие когда-либо знала Европа, и имел с самого детства к флоту и морскому делу такую необыкновенную страсть, что еще в отрочестве в десять — четырнадцать лет буквально дрожал и трепетал при виде небольшого пруда или речки. Так что для создания собственного флота он не жалел ни сил, ни времени, сам работая на голландских верфях и в голландском военно-морском арсенале простым плотником.

Петр Алексеевич во время своих путешествий заметил, что даже турки намного превосходят христианские народы в вопросах отправления правосудия. Увидев это, он позаботился принять меры к упрощению уже существующих весьма туманных и запутанных законов древнего русского права, еще ни в коей мере не упорядоченных, и специальным указом повелел решать все самые важные тяжбы и судебные дела не позднее одиннадцатидневного срока.

Прекрасные качества, которыми так восхищались в этом герое, были омрачены некоторыми весьма серьезными недостатками. Этот государь был подчас чересчур не сдержан в гневе и в увлечениях своих не знал меры и не щадил в такие минуты даже своих лучших и вернейших друзей. Даже Франц Лефорт не раз имел случай в этом убедиться; но этот знаменитый женевец фактически был единственным человеком, имевшим смелость восставать против государя в такие моменты. Он взывал к его чувству чести, достоинства, славы, которыми всегда надлежит отличаться великим государям, и доказывал, что недостойно героя и реформатора не иметь сил обуздывать свой нрав. Царь, всегда прекрасно осознававший свою слабость, в такие моменты всегда унимал свой гнев и краснел, огорченно признаваясь своему другу: «Я изменяю жизнь моих подданных и их самих, а себя самого не могу переделать. Отвратительное воспитание и проклятый темперамент не дают мне победить мои презренные недостатки и слабости».

Случалось этому монарху проявлять жестокость, непростительную для такого великого человека, если только не принять во внимание то обстоятельство, что ему приходилось иметь дело с народом, который возможно было привести к границам разума лишь мерами самых жестоких наказаний. За исключением всех этих недостатков, кого из государей мы могли бы сравнить с Петром Алексеевичем? В школе этого великого человека следовало бы учиться всем монархам Азии, пользующимся себе во благо невежеством и досадной глупостью своих подданных, угнетенных ярмом их деспотизма.