Великие заговоры - [66]

В то время как царевич произносил слабеющим голосом эти горестные и трагические слова, Петр и вся его свита залились слезами. Царь так отвечал ему: «Сколь бы ни были сильны основания нашего недовольства вами, нам доставляет неизъяснимое горе видеть вас в таком состоянии. Я беру назад мое проклятие, видя ваше искреннее раскаяние. От всего сердца желаю, чтобы Бог проявил к вам милосердие и подарил прощение, о котором вы просите, я же вас прощаю».

Произнеся эти слова и благословив сына, Петр удалился. Около пяти часов вечера царю донесли, что сын его желает видеть его еще раз. Монарх было заупрямился, полагая миссию свою уже исполненной, но соратники указали на то, что бесчеловечно отказывать в последнем утешении умирающему. Царь дал себя уговорить, но, уже садясь в лодку, которая должна была везти его в Петропавловскую крепость, узнал, что сына его более нет в живых. Таков был конец несостоявшегося государя, имевшего немало недостатков, чтобы оплакивать его кончину, но вовсе не настолько злобного и преступного, чтобы окончить дни свои столь горестным и трагическим образом. О смерти его говорили разное. Вот что сказано о ней в мемуарах Ламберти:

«Царица, опасаясь за своего сына Петра, не успокоилась, пока не заставила царя начать против его первенца судебный процесс, который непременно должен был закончиться его смертью. Странно то, что царь, после того как своею рукой бил его кнутом, пытая в этих местах привычной и весьма жестокой пыткой, сам же, вооружившись топором, и отсек ему голову, выставив тело несчастного на всеобщее обозрение; и голова его была так плотно прижата к телу, что о том, что она отрублена, можно было узнать, лишь специально отделив ее от туловища». Рассказ этот вздорен и не имеет под собой никаких оснований.

Некоторые историки приписывают смерть царевича внезапному ужасу, охватившему его в момент чтения приговора. Другие подозревают, что он был отравлен. Страх, который испытывал Петр в отношении того, что царство его перейдет к незаслуживающему его правителю, любовь к новой жене, влияние Меншикова на душу, разум повелителя, — все эти факторы говорят за то, что царь, царица и фаворит желали избавиться от несчастного Алексея. Факты дают нам основание верить, что эти трое тайными средствами сократили дни царевича; увы, все это не более чем правдоподобные догадки, не позволяющие обвинять царя в том, что он применил преступное средство для того, чтобы освободить от виновного в его глазах преемника.

Остается узнать, заслужил ли его сын такую смерть. Он оставил Московию, отдался под власть и покровительство иноземной державы — в этом суть его преступления. Но не слишком ли сурово наказание, следующее за ним: сначала лишение короны, а потом жизни? Или сыновей монархов и должно судить с большей строгостью?!

Но вспомним, царевна Софья, как я уже рассказывал о ней, не раз злоумышляла на жизнь царя, подстрекала народ и войско к восстанию, хотела и даже горела желанием лишить жизни своего брата и государя. И что же? Петр Алексеевич ее простил и ограничился заточением ее в монастырь. Почему же он не воспользовался тою же мягкостью и милосердием в отношении своего сына, во много раз менее виновного, чем она? Причина довольно простая заставила умолкнуть в нем чувство природного благородства. В прямую противоположность Августу, оставившему Римскую империю Тиберию лишь затем, чтобы подданные, после его смерти сравнив их обоих, поняли, какого правителя потеряли, так вот, повторяю я, в полную противоположность Августу Петр Великий желал и желал очень сильно обрести в царевиче Алексее наследника, способного во всем идти по стопам своего отца и быть очень похожим на него, дабы удачно и счастливо завершить дело, начатое им самим. К сожалению, сын царя мог лишь вновь ввергнуть московитов в пучину первобытного варварства, из которой они недавно вырвались, и оттого был принесен в жертву нации, во имя ее счастья.

Поскольку единственный взрослый наследник Петра сошел в могилу, царь решил оставить трон царице Екатерине, но прежде хотел короновать ее императорской короной[95]. По этому поводу был выпущен эдикт, в котором Петр так изъявлял свою волю:

«Императрица, моя дражайшая супруга, была нам великой поддержкой, не только во всех превратностях войны, но еще и многих других делах, начинаниях и путешествиях, в коих нам не только помогала, но и охотно своею волею сопровождала, была полезна советами, в особенности же в битве против турок на берегу реки Прут, где армия наша, числом 20000 человек противостояла лицом к лицу врагам числом в 200000. В том отчаянном положении она выказала отвагу наивысшую для своего пола, как то и войску хорошо ведомо, и всей нашей христианской империи».

После такого вступления царь перечислял причины, заставившие его короновать свою жену и оставить ей трон, на который вскоре должна была она вступить, поскольку сам Петр, после того как развил в государстве торговлю, науки, искусства, дисциплинировал войска, воспитал опытных военачальников, создал многочисленный и грозный флот, построил великолепные города и совершенно преобразил русскую нацию, — по исполнении столь прекрасных трудов завершил свой славный путь в Петербурге в день 28 января 1725 года после короткой, но жестокой болезни.