Великие заговоры - [51]
И хотя страшные преступления всегда считались при константинопольском дворе грехом малозначительным, когда речь шла о захвате царской власти, не во всех сердцах угасли человечность и благородство. Преемник Михаила Палеолога по имени Андроник[61], нежно любя своего внучатого племянника, тоже носившего имя Андроник[62], с которым даже делил власть, вдруг сделался врагом и гонителем молодого человека. Он попытался лишить его короны, доведя вражду до крайних пределов, чем вынудил юного Андроника оставить двор и удалиться на безопасное расстояние от столицы. Несмотря на это, тот сумел завоевать симпатию народа и воинов и легко мог свергнуть своего деда, но не согласился на это и даже с ужасом отверг все сделанные ему в этой связи предложения. Напротив, он всячески искал примирения с подозрительным стариком, пытаясь излечить его от всяких необоснованных страхов. Подобное поведение делает честь характеру юного Андроника. Таким образом, когда пришло время ему целиком возложить весь груз империи на свои плечи, греки были счастливы под его властью. Правитель, ведущий себя столь благородным образом, вполне заслуживал быть господином и повелителем своего народа, склоняя на свою сторону сердца и завоевывая души подданных. Был он счастлив и в дружбе, явив собой весьма редкий пример среди правителей, и мог похвалиться тем, что всегда пользовался дружбой искренних и верных людей. Кроме того, он был единственным византийским императором, добровольно пожелавшим разделить власть и империю с Иоанном Кантакузином, который, впрочем, с благодарностью отверг его предложение, предпочтя оставаться простым, скромным и верным подданным[63]. Такие благородные поступки должны были казаться странными народу, в течение долгого времени не видевшему ничего другого, кроме заговоров и кровавых убийств своих сузеренов.
С целью удалить на миг черные мысли, которые непременно должны были стеснить сердце и омрачить душу наших читателей, я привожу эти примеры подлинного благородства и умеренности, которые делают честь всему человеческому роду. Не часто доведется мне выводить на сцену добродетельных персонажей. Труд мой, увы, не более чем история знаменитых злодеев, и если я все-таки вывел на его страницы Андроника и Кантакузина, то только затем, чтобы сделать еще более ненавистными и отталкивающими тех недостойных граждан, которые всегда стремились возвыситься над себе подобными, нисколько не опасаясь при этом привести в смятение государство, опустошив его своей завистью, злобой и преступлением.
ГЛАВА 10
ЗАГОВОР АПОКАВКА ПРОТИВ
ИОАННА V ПАЛЕОЛОГА (1341–1391)
Место действия — Константинополь, Фессалоники.
Время действия — 1341–1345 гг.
Иоанну Палеологу, наследнику Андроника Младшего[64], было не более девяти лет, когда он вступил на престол, и именно юность его стала причиной ряда преступных заговоров, направленных против молодого императора. Среди всех прочих недостойных придворных решил воспользоваться удобным случаем и некий Апокавк, человек низкого происхождения, умом и интригами добившийся высших постов в государстве. Впрочем, совершенно не удовлетворенный блестящими успехами своей карьеры и огромным, всеми правдами и неправдами приобретенным состоянием, он хотел большего — непременно самому взойти на трон или возвести на него кого-либо, кто в свою очередь всю полноту власти оставил бы в его руках.
Еще до того как Андроник Младший испустил дух, Апокавк настойчиво убеждал и торопил Иоанна Кантакузина возложить на свои плечи императорскую порфиру, но тот в ужасе отверг его предложение, сказав: «Неужели вы считаете меня настолько низким и презренным, полагая, что я осмелюсь завладеть верховной властью еще при жизни императора или сразу после его смерти? Но могу ли я лишить жену и сына моего государя того, что принадлежит им по праву? Нет и еще раз нет, я не в силах так бессовестно нарушать священные обязательства и узы дружбы, порядочности и верности, которыми так тесно связан с Андроником». Кантакузин говорил искренне и доказал это на деле.
Естественно, Апокавк стал смертельным врагом того, кого не смог соблазнить. Он явился к императрице и внушал ей тяжкие подозрения в верности того, кто был самым верным из ее подданных. Он представил Кантакузина как человека, стремящегося лишь пустить окружающим пыль в глаза, обманув своей показной честностью, а на самом деле мечтающего лишь об одном — как побыстрее да понадежней захватить власть с максимальной выгодой и безопасностью для себя. Эти коварные речи произвели впечатление на развращенные умы, которые и представить себе не могли, что можно отказаться от такого дара, как императорская власть, способная удовлетворить любое, даже самое изощренное и прихотливое человеческое честолюбие.
Кантакузин отказался от верховной власти не из робости, поскольку всегда выказывал немалое постоянство и мужество в делах и начинаниях достойных. Но сейчас у него оспаривали право на регентство, врученное ему отцом молодого императора. Патриарх Константинополя просил по наущению Апокавка, чтобы именно этому последнему было передано ведение всех дел, но Кантакузин заявил, что он не допустит, чтобы его лишили власти, единственным законным правителем которого он остался. Войска выступили в его поддержку, громогласно провозгласив, что не признают никакого другого регента, кроме их полководца, который в прежние времена всегда спасал их, вел к победам благодаря своей мудрости и ободрял своим личным примером. Один из офицеров императорской гвардии, положив ладонь на рукоять меча, сказал Апокавку: «Пришло время окрасить эту сталь твоей кровью». И если бы тот благоразумно не обратился в бегство, воины наверняка умертвили бы его.
