Великие заговоры - [114]

Кроме того, подумайте над тем, что справедливое и умеренное употребление честолюбия порождает и формирует самую высокую добродетель, в то время, как избыток честолюбия всегда приводит к самым печальным последствиям».

Графа Фиески до глубины души взволновала эта речь, доводы, ему приведенные, были весьма основательны и внушали доверие к человеку, который их приводил. Некий генуэзец Веррина, человек незаурядного ума, обширных познаний, устремленный ко всему великому, решительный и заклятый враг нынешнего правительства, беззаветно преданный Джованни Лодовико, попросил слова и так отвечал на речь Кальканьи:

«Тирания — высшее зло, которое может выпасть на долю любой республики. Положение, в котором оказалась наша, вызвало болезнь, которая помимо глубокого морального уныния и упадка, возбудила в умах и душах больных жгучее желание выздоровления. Вам подобает, граф, способствовать исполнению желаний народа, стонущего под беззаконной властью Дориа, исполнению надежд лучшей и здоровой части аристократии, которая тоже, но втайне, оплакивает участь родины. И пусть не говорят мне о вашей молодости как о непреодолимом препятствии в осуществлении таких славных планов. Когда же и свершать великие дела, как не в возрасте, когда самый жар крови рождает отвагу и тем способствует успешному завершению дела, в котором холодный расчет и трусливая осторожность лишь создают непреодолимые трудности и препятствия.

Негоже, чтобы прекрасные качества, которыми наделила вас природа, угасли в плену пустых и бесплодных рассуждений холодного разума, в котором и остался всего лишь слабый отблеск былого огня, давно уже лишенный жара и силы.

Сейчас самое время исполнить ваш замысел. Надменные угнетатели свободы узнают наконец значение этого слова, а Генуя обретет в вас отмсти-теля за их преступления, союзника могущественных королей и судью всей Италии. Может быть, вы боитесь имени «мятежник», «бунтарь», «заговорщик», «предатель»? Но все эти прозвища изобретены для того, чтобы устрашить душу народа и могут смущать тех, кто готов их нести ради деяний благородных и великих. Мелкие расчеты и великие замыслы никогда не сойдутся и не смогут ужиться друг с другом. То, что является высокой добродетелью у простого народа, едва ли окажется таковой у людей высокого звания. Каждое из сословий имеет свои добродетели. Малых уважают за скромность, великих за их честолюбие и отвагу. То, что вызывает осуждение в Катилине, превозносят в Цезаре. Достаточно посмотреть на государей, которые сегодня правят землями, и спросить у них, не были ли те, от кого получили они свои короны, узурпаторами.

Но если ваша деликатность не позволяет вам согласиться с этой истиной, если любовь к родине в вашем сердце сильнее любви к славе, если у вас еще осталось хоть какое-то уважение к угасшей Республике, подумайте, как можете вы сохранить свою честь при виде того, как враги насмехаются над ней, втаптывая в грязь само ее священное имя. Сможет ли граф Джованни Лодовико Фиески спокойно наблюдать за тем, как Джаннеттино Дориа восходит на королевский трон, ему уже уготованный?

Я сказал все. Единственная вещь, которую осталось мне добавить, заключается в том, что вам, на мой взгляд, нельзя пользоваться услугами французов. Связи с иноземцами всегда в высшей степени ненавистны. С другой стороны, Франция в настоящее время занята собственными делами, а если и найдет способ помочь, то только затем, чтобы вернее поработить нас впоследствии. Я уверен, что вы хорошо поняли все сказанное нами. Теперь очередь завами решать, хотите ли вы стать жертвой Дориа или освободителем своей родины».

А Рафаэлло Сакко, один из трех приглашенных на совещание, видя, что речь эта соответствует намерениям молодого графа, добавил еще одно: если заговор — дело решенное, без помощи французов не обойтись, поскольку будет совершенно невозможно противостоять силам Империи, Испании и Италии, которые непременно объединятся против заговорщиков. Веррина возражал против этого, утверждая, что графу надо рассчитывать лишь на своих друзей и слуг, многим ему обязанных. И в самом деле, никто из его сторонников не обманул ожиданий, проявив завидную верность и осмотрительность — вещь, редкую в делах такого рода.

Прядильщики шелка, рабочие ткацких мастерских, образовали в Генуе весьма многочисленную корпорацию, но постоянные войны Республики довели большую часть этих людей до крайней нищеты. Граф Фиески, хорошо зная положение, в котором они находятся, проявлял к несчастным огромное сочувствие и даже поселил в своем дворце самых нуждающихся.

В изобилии снабжал он их деньгами, едой и просил не афишировать его услуги, поскольку не нуждается, как говорил он, в ином вознаграждении, кроме счастья помогать обездоленным. Свои подарки он сопровождал таким любезным обхождением (для него, впрочем, совершенно естественным), что многие из облагодетельствованных им до конца жизни сохранили о нем благодарную память. Так или иначе, но все эти люди готовы были ради него на что угодно. Хорошо зная это, он довольно часто заводил речь о нынешних делах, воскрешая в памяти собеседников былую свободу и сожалея о том, что гранды слишком заняты собственными делами и интересами.