Великие заговоры - [109]

Точно неизвестно, знали ли Сикст IV и кардинал Риарио обо всех подробностях заговора, но трудно поверить, чтобы кто-то отважился нанести роковой удар за кардинальским столом в доме, переполненном вооруженными людьми, не предупредив предварительно об этом Верховного понтифика и Его Высокопреосвященство, которые должны были не только обо всем знать, но и все это лично одобрить. Как бы то ни было, в ночь с 25 на 26 апреля, с субботы на воскресенье, 1478 года кардинал Риарио отдал приказ готовиться к мессе, а еще раньше, утром 25 апреля, в субботу, велел торжественно пригласить Медичи и многих других знатных флорентийцев на обед, которым и должны были завершиться торжества.

Лоренцо и Джулиано дали слово принять в них участие, и успокоенные заговорщики, уверенные в успехе, спокойно ждали намеченного часа. Казалось, ничто не могло помешать исполнению их замысла. Они предусмотрели все трудности и приготовили надежные средства от всяческих неожиданностей, могущих внезапно возникнуть в самый разгар действия. В ночь перед выступлением заговорщики собрались в доме у Франческо и поклялись скорее погибнуть, чем отступить, решив во всем следовать примеру обоих Брутов и ожидая от удачного завершения дела не меньше славы, чем пользы. Вернувшись к себе в дом, каждый ждал наступления рокового дня, который должен был положить конец власти и роду Медичи.

Уже за день до намеченных событий Франческо стал внимательно наблюдать за всеми шагами и поступками Джулиано. Он заметил, что соперник его погружен в глубокую печаль. Франческо, всегда общавшийся с правителем на короткой ноге, попробовал своей беседой рассеять грусть юного Медичи. Но когда они гуляли в обществе знатных синьеров по прекрасным флорентийским садам, Джулиано принесли письмо, он его взял и укрылся в беседке, чтобы спокойно прочитать. Его враг, который продолжал за ним следить, увидел, как тот изменился в лице и, прочтя его, опустился на скамью без сил. Франческо испытал страх — уж не сообщалось ли в письме о заговоре. Он попробовал проникнуть в его тайну, спросил о нем Джулиано, но тот молчал. Они продолжили прогулку, как вдруг Джулиано почувствовал слабость, опять присел на мраморную скамью и почти в то же самое мгновение пал на руки Франческо без сознания. Слуги побежали к ближайшему источнику за водой, а тем временем Пацци ловким и незаметным движением сунул руку в то место, где было спрятано письмо, извлек его и, убедившись, что никто ничего не заметил, спрятал в свой расшитый золотом кошель.

Вскоре Джулиано пришел в чувство, и Франческо, найдя удобный предлог, поскорее удалился, открыл конверт и все понял: письмо было исполнено живого трепетного чувства, ибо это Камилла написала его своему горячо любимому супругу. Потом многие были убеждены, что само небо подало ей верные знаки во сне, чтобы защитить ее любовь и спасти супруга.

«Я, — писала Камилла мужу, — не могу сдержать чрезвычайной тревоги. С каждым мгновением она растет все сильнее, и я изнемогаю. Нет сил спать, не видя перед глазами ужасов, которыми зловещие сны беспрестанно изводят дух мой. Я вновь видела вас между двумя тиграми, набрасывающимися и разрывающими вас прямо у подножия алтаря. Я видела, как течет ваша кровь, а мои слезы и крики, вместо того чтобы смягчить их сердца, делали чудовищ все беспощадней и страшнее. Сон прошел, но память о нем осталась. Ужас прошел, но страх и опасения я ничем не могу унять. Я чувствую, как трепещет внутри меня драгоценный залог вашей любви. О, горе мне, дорогой супруг! Прошу вас ради этого столь дорогого мне дара любви не рискуйте своей жизнью, пусть ваша всегдашняя отвага уступит место скромной осмотрительности, внемлите предостережениям неба и вашей жены, любящей вас в сотню раз сильнее самой себя. Я умру, если завтра не увижу вас. Жизнь моя ничто, всего лишь тягостный и пустой сон до тех пор, пока вы будете вдали от меня! Мне кажется, вы меня избегаете, когда не держите в своих объятиях. Приезжайте завтра, заклинаю, если в вас сохранилась хоть капля жалости к своей Камилле».

Франческо узнал из этого письма то, чего никогда не знал, о бракосочетании Джулиано и Камиллы. Им овладела такая бешеная ярость, что он даже не был уверен, свершится ли заговор и переворот на следующий день или он в своем слепом безрассудстве тотчас удовлетворит чувство мести, однако вскоре, немного успокоившись, вернулся к уже принятому плану и решил ждать. Во всяком случае он был уверен, что теперь рука его не дрогнет, пронзив сердце соперника.

Он вернулся к себе в дом. Заговорщики уже разошлись. Забрезжило утро. Так как Франческо был слишком взволнован, чтобы заснуть, то принялся в нетерпении прогуливаться по просторной картинной галерее своего дворца, время от времени бросая горящий взгляд на те из полотен, на которых изображены были какие-либо трагические или кровавые сцены из истории.

Огромная, почти неисчислимая, толпа народа собралась в кафедральном соборе города, чтобы полюбоваться торжественной церемонией. Никто из присутствующих не догадывался о кровавой драме, которой предстояло разразиться в соборе и его окрестностях. Заговорщики вошли в собор, чтобы лучше наблюдать за тем, что там происходит, и тут совершенно неожиданно им сообщили, что Джулиано по неизвестной причине не будет обедать у кардинала и сразу после мессы покинет торжественное собрание. Это известие совершенно расстраивало все планы заговорщиков. Они вновь собрались в мрачной и пустынной капелле просторного храма на совет, и Франческо открыто заявил о том, что если нет никакой возможности умертвить Медичи за обеденным столом кардинала, их надо убить здесь, в церкви.