Век кино. Дом с дракончиком - [75]

— Мне, знаете, не до этого.

— Да жива ли она?

— Поехали, — заявил бизнесмен решительно.

Валентин и рад был убраться из дома, имеющего уши — две дверные щелки в шикарной прихожей, к которым несомненно приникли домочадцы.

В автомобиле Валентин осторожно и сжато восстановил картину убийства — с точки зрения, так сказать, младшей сестры. Таким образом, не Серж явился для него информатором, а он для Сержа, что ж, бизнесмен-актер в обоих ипостасях сильно занимал Валентина.

— «Дракончик!» — повторил Серж; заметно было, как им овладевает страх сильнейший, нежели боль от потери любимой женщины. — Он так сказал?

— Вы знаете, Сергей Александрович, кто он — такое у меня ощущение.

— Не говорите ерунды! Да, признаюсь, вы сумели страху нагнать. Голос совершенно незнакомый?

— Нет, она его где-то слышала, в какой-то очень страшной ситуации («нездешний», «из-под земли»), но не может вспомнить… или боится.

— Ничего не понимаю! Ни-че-го. Если, конечно, вы не умолчали кое о чем.

— О чем?.. Уверен, вы умалчиваете о большем. Даша была влюблена в зятя?

— Мне трудно судить о природе ее чувств: преобладала ли в них эротика, или она находилась под обаянием близкого по духу человека.

— Кажется, вы все находились под его обаянием.

— Это правда. Щедрость и широта натуры всегда окупаются. Он мог потратить, например, всю зарплату на шикарный пустячок для жены или свояченицы.

— А потом на что жили?

— По-христиански, на что Бог пошлет.

— Сергей Александрович, несмотря на обаяние, по-моему, вы его до сих пор ненавидите.

— Я — Алешу?

— Вы годы мечтали о его жене.

— Вам ли меня обличать, бывший историк?

— Чем я вам не угодил?.. Ладно, оставим чувства. Алеша не хотел последовать вашему примеру?

— То есть?

— Удариться в бизнес, ведь у него были неприятности в театре.

— «Удариться!» — саркастический смешок. — Этому надо жизнь отдать, для столь сложного и тонкого дела необходимы и способности, и своего рода страсть. И везение, конечно.

— И немалая доля бессовестности, правда?

— Вам виднее. Алеша был неудачник и богема, к деньгам относился пренебрежительно.

— А ваши компаньоны — там, на фотографии…

— Единственная, оставшаяся от Алеши; я повесил после его гибели.

— Что представляет собой Дмитрий Петрович?

— Откуда вы?.. А, Жанна рассказала. В своем роде философ. На презентации они быстренько сошлись с Алешей, подружились и сцепились на евангельскую тему: кому легче пройти в царствие небесное — Митьке или верблюду.

— Философ очень богат?

— Нормально. Он потом переживал, даже пожелал войти со мной в долю по поводу кладбищенской взятки.

— Он был на похоронах?

— Проводил в последний путь — вот вам и обаяние, провели-то всего вечер вместе.

— Как на том вечере вела себя Марина?

— Как всегда — вполне пристойно.

— Между тем она встречалась с…

— С кем?

— С «дракончиком» возле зеленого камня.

— Какого камня?

— Зеленого. «Запомни зеленый камень» — Даша услышала реплику сестры по телефону.

— Господи! Фантасмагория!

— Дмитрий Петрович был знаком с Дашей? Я имею в виду — до Алешиных похорон.

— Нет. Впрочем… да, поверхностно. Мы как-то вдвоем заехали к ним. Курковых не было, ну, с Дашей чаю попили. Не там ищете. Обозвать Митьку «дракончиком»… ну ладно, шутка. А уж святым Граалем — совсем ни в какие ворота.

— Сергей Александрович, подождите минутку в машине, я заскочу к приятелю за вещами.

Валентин промчался проходными дворами за Елисеевским к Сашке. «Да, снял комнату у Никитских ворот за двести долларов в месяц». — «Плати лучше мне, хоть сотню». — «Нет, Саш, я жутко увлекся». — «Женщиной?» — «Преступлением. У свидетельницы убийства пропал дар речи». — «Серьезно?» — «Надо спешить, не хочу дождаться следующего потрясения». — «А что? Частенько клин клином вышибается». — «Не дай Бог! Смерть вокруг бродит…»

Продолжение диалога в автомобиле.

— Двадцать восьмого ноября вечером Марина сказала по телефону про этот чертов камень. По ее просьбе сестры отправились на станцию «Арбатскую», где, видимо, состоялась третья встреча.

— Видимо?

— Марина спустилась в метро одна, а Даша в темноте услышала тот голос.

— Она не выдумывает?

— Не знаю… непохоже.

— Я не доверяю никому — ни вам, ни этой девчонке.

— Взаимно. В это самое время вы занимались сделкой в «Страстоцвете». Вы звонили Марине?

— Не звонил. У меня есть свидетели.

— Ну а если вы ненадолго покинули комнату…

— Однако сколько острых и неизведанных ощущений в роли сыщика! Или преступника. А вот играть не довелось. Можно по-тихому позвонить, да, но мы не покидали кабинет.

— Кто — вы?

— Я, мой адвокат и Марк.

Машина въехала во двор, они вышли, разом взглянули вверх. На четвертом этаже в кухонном окошке вздрогнула, сдвинулась кружевная занавеска, над геранями в горшках появилось бледное лицо. Неестественно бледное по контрасту с ярко-красными губами и живым пламенеющим лоском волос. Народная примета: не доверяй рыжим.

Жива!

— Ага, вот кто по комнатам бродит, в окнах мелькает, — пробормотал Серж, а Валентин предложил (тоже почему-то вполголоса):

— Договорим здесь?

— О чем нам с вами…

— До какого часа вы тогда занимались сделкой?

— И что вы прицепились к нашей конторе!

— Неподалеку была обнаружена «волга» Алеши. И мертвое тело.