Веди свой плуг над костями мертвых - [19]
Только эта фантазия приносит облегчение. О да, тогда я свободна.
В конце недели, в пятницу, мы договорились с Дионизием на более позднее время, чем обычно, потому что мне было так плохо, что я решила пойти к врачу.
Я сидела в коридоре в очереди и вспомнила, как мы познакомились с доктором Али.
В прошлом году меня снова обожгло Солнце. Пожалуй, я выглядела довольно жалко, раз испуганные медсестры провели меня прямиком в отделение. Там пришлось ждать, а я проголодалась, то вытащила из сумки печенье, посыпанное кокосовой стружкой, и уписывала его. Врач появился через несколько минут. Он был светло-коричневый, как грецкий орех. Посмотрел на меня и сказал:
— Я тоже люблю кокосовую стрижку.
И этим сразу мне понравился. Оказалось, что он имел некую Особенность — как те, кто выучил польский уже во взрослом возрасте, и иногда заменял одни слова на совсем другие.
— Сейчас погрожу, что с вами такое, — сказал он.
Этот Человек очень тщательно занялся моей Болезнью, не только кожной. Его темное лицо всегда было спокойным. Он неторопливо рассказывал мне какие-то хитроумные истории, измеряя в это время пульс и давление. О, он, видимо, далеко выходил за обязанности дерматолога. Али, который был родом с Ближнего Востока, применял чрезвычайно традиционные и уважаемые методы лечения кожных болезней — заставлял провизоров в аптеке готовить очень сложные мази и кремы, содержащие очень много компонентов и требующие кучу времени. Я догадывалась, что за это его не слишком любили окружающие аптекари. Его микстуры имели удивительные цвета и потрясающие запахи. Может, Али казалось, что лечение аллергической сыпи должно быть не менее зрелищным, чем сама сыпь.
Сейчас он внимательно осмотрел также синяки на моих плечах.
— Откуда это взялось?
Такому я не придавала значения. Легкого удара всегда было достаточно, чтобы я месяц ходила с красным пятном. Доктор Али заглянул мне в горло, пощупал лимфоузлы и послушал легкие.
— Пожалуйста, выпишите мне лекарства, после которых я бы не чувствовала боли, — сказала я. — Ведь такое средство должно быть. Вот, чего я бы хотела. Чтобы ничего не чувствовать, а не беспокоиться, чтобы спать. Это возможно?
Он стал выписывать рецепты. Над каждым долго думал, грызя кончик ручки, наконец вручил мне пачку бумажек, и каждое лекарство надо было изготавливать на заказ.
Я поздно вернулась домой. Уже совсем стемнело, со вчерашнего дня дул ветер с пастбища, поэтому снежный покров таял на глазах, и падал густой снег с дождем. К счастью, огонь в печи погас. Дизь тоже опоздал, потому что по нашей дороге снова невозможно было проехать через вязкий, скользкий снег. Он оставил свой маленький «Фиат» у дороги и пришлепал пешком, взмокший и замерзший.
Дизь, Дионизий, появлялся у меня по пятницам, а так как он ехал сразу после работы, то я готовила обед именно в тот день. Раз в неделю, потому что для себя я варю в воскресенье большую кастрюлю супа, который затем ежедневно разогреваю. Обычно мне хватает его до среды. В четверг я питаюсь всухомятку или заказываю в городе пиццу «Маргарита».
У Дизя ужасная аллергия, и поэтому я не могу дать волю своей кулинарной фантазии. Для него надо готовить без молочных продуктов, орехов, перца, яиц, пшеничной муки, что очень ограничивает наше меню. Тем более, что мы не употребляем мяса. Иногда, когда он позарится на что-то запрещенное, его кожа покрывается зудящей сыпью, а маленькие пузырьки наполняются жидкостью. Тогда он начинал сильно чесаться, а царапины на коже превращались в растравленные раны. Лучше было не экспериментировать. Даже Али своими микстурами не удалось унять Дизеву аллергию. Ее природа была таинственной и коварной, а симптомы все время менялись. Ни один тест не поймал ее с поличным.
Дизь вытащил из потрепанного рюкзака тетради и кучу цветных ручек, на которые он нетерпеливо поглядывал за обедом, а потом, когда мы уже съели все без остатка и прихлебывали черный чай (другого не признаем), отчитывался, что ему удалось сделать на этой неделе. Дизь переводил Блейка. Так он решил несколько лет назад и до сих пор тщательно придерживался своего плана.
Когда-то давно он был моим учеником. Сейчас ему было за тридцать, но по существу, парень никак не отличался от того Дизя, который нечаянно заперся в туалете во время выпускного экзамена по английскому и поэтому не сдал экзамен. Постеснялся позвать на помощь. Он всегда был мелкокостный, мальчиковатый, может, даже похожий на девушку, с небольшими ладонями и мягкими волосами.
Неудивительно, что судьба снова свела нас через много лет после этих неудачных концертов, здесь на рыночной площади в городе. Я увидела его, выходя с почты. Он шел получать заказанные через Интернет книги. К сожалению, я наверное, очень изменилась, он не узнал меня сразу, а уставился, разинув рот и хлопая глазами.
— Это вы? — прошептал он погодя, удивленный.
— Дионизий?
— Что вы здесь делаете?
— Живу здесь неподалеку. А ты?
— Я тоже, пани учительница.
И тогда мы, не сговариваясь, бросились друг другу в объятия. Оказалось, что работая во Вроцлаве полицейским информатиком, он не избежал определенных реорганизаций и реструктуризаций. Ему предложили работу на периферии, даже обеспечили временным жильем в общежитии, пока он не подыщет себе подходящее жилье. Однако Дизь не нашел квартиру и продолжал жить в этом местном рабочем общежитии, огромном, отвратительном, бетонном, где останавливались все шумные экскурсии по дороге в Чехию, а фирмы устраивали свои интеграционные забавы с пьянством до самого утра. Была у него там большая комната с коридорчиком, а кухня была на этаже, общая для всех.
Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.
Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.
Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.
Ольгу Токарчук можно назвать любимицей польской читающей публики. Книга «Правек и другие времена», ставшая в свое время визитной карточкой писательницы, заставила критиков запомнить ее как создателя своеобразного стиля, понятного и близкого читателю любого уровня подготовленности. Ее письмо наивно и незатейливо, однако поражает мудростью и глубиной. Правек (так называется деревня, история жителей которой прослеживается на протяжение десятилетий XX века) — это символ круговорота времени, в который оказываются втянуты новые и новые поколения людей с их судьбами, неповторимыми и вместе с тем типическими.
Роман о реально существующей научной теории, о ее носителе и событиях происходящих благодаря неординарному мышлению героев произведения. Многие происшествия взяты из жизни и списаны с существующих людей.
Маленькие, трогательные истории, наполненные светом, теплом и легкой грустью. Они разбудят память о твоем бессмертии, заставят достать крылья из старого сундука, стряхнуть с них пыль и взмыть навстречу свежему ветру, счастью и мечтам.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.