Вагиф - [9]

Шрифт
Интервал

Хан есть хозяин — люди суть рабы.
Его желание — рука судьбы.

Вбегает Гюльнар. Останавливается. Шейх, старуха, Хураман, увлеченные разговором, не замечают ее.

Знай — хану возражать нельзя. Нельзя!
В ад скользкая тебя сведет стезя:
Сам Азраил, негодницу губя,
В аду замкнет за твой разврат тебя
И отошлет от райских врат тебя!
Согласна? Говори!
Старуха
Согласна?
Хураман
>(с трудом)
Да… Но…
Шейх
Что? Вагиф?
Хураман
Вагиф…
Шейх
Его беда!
Ему не жить.
Хураман
Вагифу?
Шейх
Все равно:
Считай — он умер. Решено давно.
Хураман
Но он не умер!
Шейх
Умер твой поэт.
Ты — честная вдова. Вагифа нет.
Будь счастлива. Я передам ответ.
Старуха
Будь счастлива!

Старуха и шейх уходят.

Хураман
Я знаю, это сон…
О, что я сделала? Что скажет он,
Вагиф, Вагиф? Он безопасен мне…
Я — ханша. Или это все во сне?
>(Плачет)

Из-за занавески выходит Гюльнар.

Гюльнар
Нет, ты не спишь. И я не сплю. Я — здесь.
Все правда. Правда такова как есть.
Хураман
>(отшатываясь)
Что это значит?
Гюльнар
Подлая!
Хураман
Уйди!
Гюльнар
Пусть вестником, идущим впереди,
Позор тебе сопутствует везде.

Появляются Вагиф и Видади.

Вагиф
>(шутя)
Что приключилось? Кто из вас в беде?
Гюльнар
Отец!
>(Плачет.)
Вагиф
Ты плачешь? Иль смеешься ты?
Гюльнар
Отец!
Вагиф
Ты плачешь, чудо красоты?
Гюльнар
О, не шути!
Вагиф
Голубка, что с тобой?
Гюльнар
О, хуже, хуже, чем ночной разбой,
Такая жизнь, где сводням нет помех,
Где шейхи праведным считают грех,
Где ханом утверждается закон —
И ханом же в грязи растоптан он!
Уйдем отсюда!
Видади
>(пораженный)
Слышишь, друг? Уйдем.
Вагиф
Не понял я…
Гюльнар
Наш опозорен дом!
Хураман
>(пытаясь помешать)
Где женский стыд? Молчи!
Гюльнар
Здесь нет стыда.
От хана сводница и шейх пришли сюда.
Хураман
О, замолчи!
Гюльнар
Шейх оправдал вину.
Хан в жены взял себе твою жену!
Вагиф
А Хураман?
Гюльнар
Она…
Видади
Беда! Беда!
Вагиф
А Хураман?
Гюльнар
Она сказала: да.
>(Плача уходит)
Вагиф
Она — чужая мне.
Что ж! Пожелаем счастья Хураман.
>(Рассуждает, позабыв об окружающих)
…Опять обман,
Опять все та же мука отвращенья!..
Мир преступлений — ханские дворцы.
Хан должен быть бесчестен от рожденья,
Поскольку ханов чествуют льстецы.
Что Хураман? Все хуже, все, нелепей
Красавицы гаремов для меня…
Остыло сердце в этом ханском склепе,
В душе не стало для любви огня.
Хураман
Вернись ко мне, Вагиф! Моя корона!
Возлюбленный!
Вагиф
Уйди, красотка, прочь,
Цвети под сенью ханского закона.
Что дать тебе могу и чем помочь?

Хураман уходит. Молчание.

А я ее любил! И что осталось?
Я радовался ей! Стихи слагал,
Обманывал гаремной страстью старость…
Иль сам себе я песнями солгал?
Да, близок он — суровый, несогретый,
Мой неподкупный, мой тяжелый час…
Не лучше ли, что, как поют поэты,
«Разбит покрытый перламутром саз»?..

Вбегает Алибей.

Алибей
Убью! Убью злодейку!
Вагиф
Мало чести —
Бесцельно убивать. Нельзя! Убей
Врага в бою, — не женщину из мести.
Не пачкай руки. Выйди, Алибей.
Алибей
Я не могу терпеть!
Вагиф
Иди не споря.

Алибей уходит.

>(Обращается к Видади)
Оставь меня и ты. Среди людей
Не подобает в час мужского горя
Быть на виду…

Уходит Видади.

Вагиф
>(один)
Вагиф, себя убей!..
Ты, друг, смешон, тебя повесить мало.
Позор дворцовый для тебя не нов…
Жечь! Бить! Крушить! Уйти бы, как бывало,
На вольные эйлаги чабанов,
Где просто все, где жизнь берет начало,
Любовь живет в изодранном шатре…
Там ветерок благоуханный веет,
Там добрый мой народ мечту лелеет
О верности, о чести, о добре!..
Визирь Вагиф, поэт Вагиф, терпи,
Слагай стихи, гуляя на цепи,
О сладости простора и свободы:
Прославь эйлаг, пастушьих плясок пыл,
Поля, цветы… Пускай промчатся годы,
И люди скажут: «Он счастливым был!..»
О, вольный край! Горячий день в труде,
Простой ночлег… народные поверья,
Восхода час, луч солнца на воде…
Стихи текут. Спасение в беде!..
Где перья?
>(Роется в книгах, сложенных в стенной нише.
>Весело кричит на весь дом, созывая слуг)
Эй! Мои чернила где?

Вбегают испуганные слуги и домочадцы.

Куда, шайтан, мои девались перья?!
>(Садится, пишет)
Занавес медленно опускается

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Холмистая равнина. Стан. На холме шатер шаха Каджара. Вокруг другие шатры. Конское ржанье. Шум голосов. В шатре справа пленница Тамара поет.

Тамара
В разлуке с милыми сгорает сердце…
За что, не знаю, бог карает сердце?
Летите, журавли, в страну родную,
Скажите им, как умирает сердце!
Я, пленница, устала на чужбине!
Седой старухой стала на чужбине!
Не милой никому рабыней стала, —
Лишь смерть меня ласкала на чужбине!
Страж
Мне душу терзает несчастной невольницы плач!
Не воин Каджар и не доблестный муж, а палач.
Нет больше такой, чтобы смерть пощадила, семьи!..
Все трупы мне снятся, безумны виденья мои…
Пустырь погорелый, кровавая рана — Иран!
А шах не насытился зрелищем крови и ран!
Тамара
Что пленных ожидает на чужбине?
Кто слабых ограждает на чужбине?
Лишь смерть за испытанья награждает,
Лишь смерть освобождает на чужбине!

Выходит из своего шатра Каджар.

Каджар
Грузинская женщина воет опять?
Страж
Мой шах! Разве может щегол щебетать
За прутьями клетки, с подбитым крылом?
Каджар
Жалеешь?
Страж
Нет, шах!.. Суждено.
Каджар
Поделом!
>(Обнимает Тамару и сразу отталкивает ее со злобой)
Болтают, что вкус поцелуя хорош!
Неверно! Людишек обычная ложь.
Мне выпала доля, глухая к любви.
>(Стражу)
Ступай и визиря ко мне призови.

Страж уходит. Каджар озирает небо.


Рекомендуем почитать
Второй шанс (ЛП)

Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.


Пьесы

Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.


Сомнение: Притча

Действие пьесы разворачивается в 1964 году в католической церковной школе в Бронксе. Директор школы, строгая и требовательная монахиня, сестра милосердия, Алоизиус Бьювер, теряется в смутных сомнениях относительно отца Флинна, священника церкви, при которой существует школа. Она собирает своих преподавательниц (также монахинь) и намекает им, что со священником что-то не в порядке и что они должны быть бдительными и сообщать ей о всём, что им покажется странным или необычным. Пьеса получила Пулитцероскую премию и Тони за лучшую пьесу в 2005 году.


Кони за окном

Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.


Бульвар заходящего солнца

Пьеса в пяти картинах (сценическая версия одноименного фильма Билли Уайлдера) о трагедии забытых «звёзд» Голливуда.


Посох, палка и палач

«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики.