В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев - [16]

Приданная группе армий «Север» айнзатцгруппа А оказалась на советской территории уже 25 июня 1941 г. и первоначально разместилась в Каунасе. Зондеркоманда 1а вместе с 18-й армией 27 июня приняла участие в «акциях» в районе Либавы (Libau) 27 июня. Уже 1 июля 1942 г. подразделения айнзатцгруппы достигли Риги, которая с 4 июля стала ее штаб-квартирой. В течение первой декады июля группа занималась «освобождением» территории Латвии и Литвы. Затем в соответствии с задачами, которые решали части группы армий «Север», подразделения айнзатцгруппы выдвинулись в следующих направлениях: зондеркоманда 1а — в Эстонию (Пярну, Таллинн, Дерпт и Нарва), зондеркоманда 1в — в район южнее Ленинграда (Псков, Остров и Опочка).

Уже в то время основной интерес для начальника айнзатцгруппы А бригадефюрера СС Шталекера представлял Ленинград. Поскольку Шталекер полагал, что «Петербург падет уже в ближайшие дни», он непосредственно направился в 4-ю танковую армию и в беседе с начальником отдела военной разведки, начальником штаба и командующим армией генерал-полковником Гепнером договорился о том, что передовым частям наступающих войск будут приданы команды тайной полиции безопасности айнзатцгруппы. C тем, чтобы обеспечить вступление в город подразделений СД совместно с передовыми частями вермахта, Шталекер создал специальную команду полиции безопасности при дивизии СС «Мертвая голова», которая, по его мнению, должна была вступить в Ленинград одной из первых.[60]

Хотя контрнаступление советских войск сорвало осуществление этого плана, судьба города считалась предрешенной. Для осуществления работы полиции безопасности и обеспечения охраны города Шталекером были отданы соответствующие приказы, о чем было уведомлено командование 4-й танковой армии. Начальник айнзатцгруппы А был уверен в том, что Ленинград станет его штаб-квартирой не позднее 18 июля. Так же оптимистично был настроен и германский Генеральный штаб, а Гейдрих еще 4 июля издал приказ, в котором требовал дать поименный состав передовой группы СД, которая должна была вступить в Москву. Сопротивление Красной Армии на подступах к Ленинграду не позволило осуществиться прогнозам Гальдера, который 23 июля писал, что «приблизительно через месяц... наши войска возьмут Ленинград, Москву и выйдут на линию Орел—Крым».[61]

Лишь в сентябре немецкие войска подошли вплотную к Ленинграду и взяли его в кольцо, хотя, как отмечалось, «и не такое плотное, как хотелось бы». В июле-августе 1941 г. основное внимание в деятельности айнзатцгруппы уделялось борьбе с партизанами в лесистой и болотистой местности к северу и востоку от Пскова. Айнзатцкоманды II и III, предназначенные для вступления в Ленинград, были сосредоточены в Новоселье (приблизительно в 45 км к северо-востоку от Пскова). К 24 августа они должны были выдвинуться в район Песье (в 60 км к юго-востоку от Нарвы), однако уже 2 сентября эти подразделения СД вместе со штабом 4-й танковой группы оказались в Кикерино (в 75 км к востоку от Нарвы и приблизительно на таком же расстоянии к юго-западу от Ленинграда). В последней декаде сентября 1941 г. командование айнзатцгруппы А находилось в Мешно (в 50 км к югу от Ленинграда) и в Риге. Наконец, с 7 октября штаб-квартира стала располагаться в Красногвардейске (в 40 км к юго-западу от Ленинграда). Мобильные команды 1а и 1в находились в непосредственной близости от линии фронта.

Задачи оперативных групп и команд в сфере деятельности контрразведывательных органов Германии были сформулированы в соглашении между Главным управлением имперской безопасности (РСХА) и вермахтом, заключенном в мае 1941 г., в котором говорилось, что в целях обеспечения безопасности сражающихся частей в предстоящем походе против России всеми силами следует защищать их тыл. Всякое сопротивление предлагалось подавлять любыми средствами. При этом органам СД вменялось в обязанность помогать вермахту в выполнении этой задачи[62].

Информацию о положении в городе немецкая разведка получала, анализируя советские трофейные документы, данные радиоперехвата, допросы перебежчиков и военнопленных, а также через свою агентуру. В центре внимания германских спецслужб были изучение общей политической ситуации в городе, настроения населения, вопросы обеспечения горожан продовольствием, информация о руководстве города и об ответственных должностных лицах в армии и в тылу, а также целый ряд военных вопросов, которые, как отмечалось в одной из сводок СД, представляли «исключительный интерес» для командования 18-й армии. Речь шла, прежде всего, о расположении военных и промышленных объектов в Ленинграде.

Культура работы по составлению отчетов и донесений у немцев была традиционно высокой. Структура отчетов строго соблюдалась, информация тщательно отбиралась и подавалась без повторов. Любая новая информация специально выделялась в тексте донесения. Разделы сводок, в которых шла речь о настроениях защитников и населения Ленинграда, сопровождались конкретными примерами — высказываниями военнопленных, перебежчиков, агентов или выдержками из трофейных документов. В материалах военной разведки зачастую приводились данные, переданные финской службой радиоперехвата, особенно по ситуации в акватории Финского залива. Естественно, что на уровне айнзатцгруппы таких примеров было существенно меньше, нежели в донесениях, которые готовились офицерами низовых подразделений службы безопасности.