В теснинах гор: Повести - [126]
«Вот бы оказаться теперь в Турутли, посмотреть на любимую». Вдруг Магдилав наяву услышал знакомый голос. Он прислушался — не может быть, где‑то рядом слышно — бьет бубен и поет горянка печальную песню. Да, да, это был голос Тайпус. Неужели и ее поймали и пленили, и теперь поет она проклятому Надиру?»
Холодным потом покрылось его лицо, сердце сжалось в кулак…
Дверь в сарай отворилась и, звеня оружием, вошел воин Надиршаха, а за ним слуги — полураздетые, с бронзовыми мускулами, они открыли клетку, ухватились за ноги, голову, туловище, и огромного, большого, бессильного вынесли Магдилава из сарая. В глаза ударил свет сотен свечей, факелов, которые горели в большой, богато убранной комнате. Шарахнулись в сторону полураздетые девушки–пленницы, которые танцевали, развлекая шаха. В кругу женщин сидела прекрасная девушка в белой шали и пела. По щекам ее скатывались капли слез. Пела она на родном аварском языке, голосом Тайпус. Но, хвала Аллаху, то была не Тайпус. Надиршах сидел у широкой стены, на которой висели ковры, а на коврах серебряное оружие. Золотая чалма горела и переливалась алмазами и яхонтами. На нем был роскошный, блестящий халат из китайского шелка, затканный золотыми звездами, в руках сверкали бриллиантовые цетки. Был он низенький, плотный, с бронзовым лицом, с маленькими хитрыми глазками. На тонких губах его играла улыбка, зато глаза у Надира оставались холодными, застывшими.
Еле заметным взмахом маленькой руки он остановил веселье. Застыли на местах слуги, замолкла певица — казалось, и жужжание мух будет слышно. Надир отдал приказание визирям — слуги подняли Магдилава и посадили его на скамейку. Под тяжестью великана сломалась скамейка. Брови Надира нахмурились, разбежались визири, слуги притащили большой чурбан и посадили пленного прямо против шаха.
— Добро пожаловать к нам, могучий багадур Дагестана, — обратился Надир к Магдилаву. — Люблю достойных противников. Я о тебе многое слышал…
— Я тоже, — ответил Магдилав, — но не думал, что шах Персии не знает законов гор.
— Чем же ты недоволен?
— Ты видишь, — продолжал Магдилав, — разве гостя, хоть он и враг, так принимают, великий шах? У меня связаны руки, ноги.
— Развязать его, — приказал Надир. — Прости, горец, мои слуги в самом деле думали, что имеют дело не с человеком, а диким нартом. Я‑то чувствую, у тебя доброе сердце, и мы с тобой можем договориться.
— О чем, великий шах, мы можем договориться. — Магдилав расправил плечи, потирал руки, — Я простой горец, бедняк, а ты шах Персии.
— Будешь послушным, станешь и богатым, и прославленным. Вас, горцев, обманывали турки, русские гяуры, а я принес вам свободу. Если перестанете бунтовать, станете частью Великого Ирана, и ты будешь одним из моих военачальников, поставлю тебя во главе воинов–горцев. Мы покорим мир. Весь он будет в моей ладони. — Шах протянул руку, раздвинул пальцы, на которых блестели перстни с бриллиантами, так, будто в самом деле он хотел в этой маленькой ладони разместить весь мир, и самодовольно улыбнулся.
— Не надо мне богатства, шах. Я родился в бедных каменистых горах, и они очень дороги мне, как и моим братьям–горцам.
— Ха–ха–ха, — рассмеялся Надир, — Богатство, кунак, любят все.
И твои каменистые горы станут частью великого владения шаха Ирана, и ты будешь как в раю. Будут у тебя и жены, и рабы, и кони, и слуги. Мне как раз нужны такие храбрецы, как ты.
— Я не продаюсь, Надир. Не надо мне ни жен, ни рабов, ни ваших дворцов. Не трогай горцев! Они росли тут и ни на что не поменяют свою свободу. Ты слышишь, как стонут горы, ущелья, как дымят сожженные твоими воинами наши бедные аулы, как плачут наши женщины, как проклинает иноземцев наша земля, политая кровью.
— Они и будут стонать, горец, пока не покоритесь мне, воинов у меня столько, сколько звезд на небе, оружия у меня столько, сколько камней в этих проклятых горах. Я всемогущ, и зря твои братья сопротивляются.
— Ряды твоих воинов, шах, редеют, как звезды в утреннем рассвете, реки горные краснеют от их крови…
— Молчать! — крикнул взбешенный Надир. Голос у него дрожал, глаза сузились, сам он стал похож теперь на тигра, готового броситься на жертву. — Как смеешь ты, пленник, так разговаривать со мной?! Добром не подчинишься, — силой заставлю на колени пасть, дикий горец.
— Никогда не заставишь! — Магдилав вскочил и бросился на окружавших его вооруженных визирей. В одно мгновенье разбросал он их как котят. И кинулся к двери, сбивая кулаками и ногами всех, кто собирался преградить ему путь; испуганные пленницы с визгом прятались по углам, закрыв лица платками.
— Аркан! Арканом его! — услышал он хриплый голос Надира. — Упустите, головы сниму!…
Опять Магдилав лежал в клетке. Аркан поймал его у самых дверей. Враги связали ему руки, ноги, потом трое здоровенных слуг били его ногами, плетью так, что живого места на теле не оставили. Потащили к клетке.
— Добром не хотел — дикого горца силой возьмем.
— Отрезать ему ослиные уши! — кричал Надир. — Я заставлю его развязать язык.
И палачи старались. Докрасна раскалили они ножи в огне и отрезали уши Магдилаву. Вот они валялись на полу — большие, похожие на виноградные листья, уши великана, которыми он ловил шорох приближающегося врага в горах, которыми он слушал песни любимой Тайпус, которыми он внимал умным наставлениям старых горцев на годеканах.
Книга посвящена жизни и многолетней деятельности Почетного академика, дважды Героя Социалистического Труда Т.С.Мальцева. Богатая событиями биография выдающегося советского земледельца, огромный багаж теоретических и практических знаний, накопленных за долгие годы жизни, высокая морально-нравственная позиция и богатый духовный мир снискали всенародное глубокое уважение к этому замечательному человеку и большому труженику. В повести использованы многочисленные ранее не публиковавшиеся сведения и документы.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
