В тени красных жасминов - [5]

— Входи, входи, девочка. Обед еще не готов?

Ребекка сжала губы.

— Я… я не знаю. Я… я просто хотела узнать: не надо ли вам чего. Так как вы сегодня обедаете с мсье Сент-Клером, я… я поем в своей комнате.

Адель нахмурилась.

— Очень хорошо, Ребекка. Ты можешь сказать Розе, что мы готовы, когда она…

— О, но, конечно, сиделка Линдсей должна пообедать с нами, если она обычно это делает! — вдруг воскликнул Пьер Сент-Клер. Он взглянул на Адель. — Наша беседа не столь уж конфиденциальна. Я думаю, что у нас еще полно времени, чтобы посекретничать, не так ли, дорогая?

Адель подняла брови.

— Ребекка сама может решить, — сказала она, пожав плечами. — Мы обычно обедаем одни. Такая ситуация, как правило, не возникает.

— Я это понял. Вот почему… — Он не по-британски развел руками.

Ребекке удалось остаться спокойной.

— Большое спасибо вам, мисс Сент-Клауд, но я останусь вполне довольной, если поем в своей комнате.

Выражение лица Адель изменилось, и она взглянула на Ребекку с некоторым любопытством, чувствуя, что ее сиделка не хочет с ними обедать. Затем она решила показать себя, и Ребекка почувствовала некую тревогу, наблюдая за изменениями в выражении ее лица. Ей следовало бы осторожнее подходить к выражению своих предпочтений. Она хорошо знала о давнем занятии Адель получать удовольствие от того, чтобы попрекать ее.

— Почему ты не хочешь присоединиться к нам за обедом, Ребекка? — спросила она с вызовом. — Я думаю, что ты не хочешь, так?

Ребекка вздохнула.

— Причина для этого проста, мисс Сент-Клауд. Я решила, и это вполне естественно, что вы и ваш… ваш гость предпочли бы быть одни.

Адель изучала свои лакированные ногти.

— Но почему тебе так кажется, Ребекка? Ты что, предполагаешь, что мы с Пьером питали друг к другу какую-то давнюю привязанность? Может, ты думаешь, что мы были когда-то любовниками?

Щеки Ребекки горели.

— Я… я пойду и скажу Розе, что вы готовы, мисс Сент-Клауд. — Она не собиралась спорить.

Адель недовольно жевала свою нижнюю губу.

— Почему ты упорно не обращаешь внимания на мои вопросы, Ребекка? — воскликнула она. — Я что, ребенок, над которым можно смеяться и с которым можно не разговаривать?

Ребекка тяжело вздохнула. Она бросила беглый взгляд в сторону Пьера Сент-Клера, но отвела его из-за насмешливого огонька в его глазах. Ясно, что он не мог бы или не стал бы ей помогать в этой ситуации.

— К тому же я думаю, что мне лучше было бы заняться моими делами, мисс Сент-Клауд, — наконец сказала она. — Мне жаль, если вы подумали, что я намеренно не понимаю вас, но это не входит в мои обязанности — делить мое… мое свободное время с вами.

— Ты бесстыжая маленькая девчонка! — Адель уставилась на нее с негодованием. Ребекка никогда ей так раньше не отвечала.

— Ну, Адель, — тихо произнес Пьер Сент-Клер. — Возможно, сиделка Линдсей права. Может быть, она не должна проводить все свое свободное время с нами… с тобой! Ты же знаешь, она тоже человек, и я думаю, что ты достаточно долго уже дразнишь ее, не так ли?

Теперь Ребекка уставилась на него. Хотя ей и не хотелось это допускать, но его вмешательство было приятно, и его намеренно использованное слово «дразнить» просто свело все к игривой несерьезности и дало Адель возможность выйти из положения, не ударив лицом в грязь.

Затем, после некоторого обдумывания, Адель вняла его призывам и неохотно сказала:

— Да, все в порядке, Ребекка. Ты можешь идти.

С чувством облегчения Ребекка вышла из комнаты и, после того как сказала Розе, что хозяйка и ее гость готовы к обеду, понесла свой отдельный поднос к себе в комнату.

Когда обед закончился, возникла другая проблема. Обычно после обеда Адель около часа спала. Но как поступить с этим Ребекке сегодня? Могла ли она просто забыть об инструкциях? Но все-таки ее выучка была слишком сильной, и поэтому с глубоким чувством облегчения немного погодя она услышала звук двигателя автомобиля. Она подбежала к окну и выглянула наружу. Ее комната выходила на сторону дома, но, открыв окно она могла выглянуть и увидеть участок дороги. Она как раз застала момент, когда синий автомобиль с открытым верхом подъехал к воротам и замедлил ход, а затем выехал из них на шоссе.

Она тяжело вздохнула, опустив на подоконник локти. Вот он и уехал… И теперь она может идти и укладывать Адель без всяких сложностей.

Но это было легче сказать, чем сделать. Адель была эмоционально и физически возбуждена визитом своего гостя, и ей никак не хотелось быть послушной Ребекке.

— Как ты осмелилась говорить так со мной в присутствии гостя! — взревела она, как только Ребекка появилась, чтобы уложить ее. — Не воображай, что из-за того, что Пьер вступился за тебя, я это забыла! Девчонка! Ты, которая даже не знает, кто был ее собственный отец!

Ребекка воздержалась от резкостей, которые готовы были сорваться с ее губ. Однажды она рассказала ей обстоятельства своего рождения и потом очень жалела об этом.

— Мой отец был убит по пути в церковь, чтобы обвенчаться с моей матерью! — не выдержав, сказала она сквозь сжатые губы. — Я хотела бы, чтобы впредь вы мне об этом не говорили!

— Уж будьте уверены! — зло насмехалась Адель. — Если твои родители были такими добродетельными, то как ты тут очутилась?