В стороне от морских дорог - [20]

Он захватил молоток и зубило, без которых от этих «мраморных» кустов не удалось бы отломить и веточки.

Быстро пролетели шесть дней в Рабауле. Закуплены зелень и фрукты — бататы, апельсины, яблоки. Ночью кончат принимать воду, завтра уходим.

В последний вечер мы ездили на другую сторону острова, заезжали в отдаленную папуасскую деревню. К сумеркам рабочий день заканчивался, и на дорогах нам встретилось много мужчин, возвращавшихся с плантаций. Женщины тем временем разжигали костры, готовили пищу. Разносился запах жареной картошки: так пахнут и жареные бататы, но, увы, они намного хуже картошки на вкус — сладковаты.

Водитель остановил машину, и тотчас ее окружили дети. Некоторые из них имели рыжую или совсем светлую шевелюру — оказывается, матери красят им волосы соком особой травы. В семьях папуасов обычно много детей. Мы заглянули в одну из хижин. В ней, как и в большей части остальных хижин, лишь одна комната. Правда, ее разделяли ширмы. Мебель отсутствовала, ее заменяла груда сплетенных из травы и пальмовых листьев циновок.

Когда вернулись с работы мужчины, стало ясно, что ожидается какой-то праздник. Был разложен большой костер, принесен барабан, сделанный из части выдолбленного ствола дерева и украшенный резьбой. Нас приглашали остаться на пиршество. Одна из женщин даже сделала несколько танцевальных движений — очевидно, показывая, что мы увидим много интересного. Но, к сожалению, мы торопились — близилась темнота, а нам предстоял далекий обратный путь. Мы поблагодарили и уехали, сопровождаемые негромкими ритмичными ударами барабана.

Поднявшись на гребень гор, в последний раз полюбовались чудесной бухтой и панорамой вулканов. Внизу уже почти стемнело; слабо светились огни Рабаула, и ярко горели прожекторы «Витязя».

На другой день корабль покидал Рабаул. Многие жители пришли провожать нас. Меланезийцев собралось, наверное, несколько сот человек. Так, говорят, не провожали ни одно судно. Пришли и филиппинцы. Но европейцев было немного.

— Воскресенье — пошли в церковь, — объяснили одни.

— Нет, сейчас рэгби, — поправили другие.

— А я думаю, — заметил один из филиппинцев, — многим не понравилось, что вы не делали различия между «белыми» и «черными», здесь это не любят.

Когда между портом и пирсом появилась и стала расти полоска воды, когда «Витязь» дал три прощальных гудка, меланезийцы как один ответили приветственным криком.

Быстро уменьшаются фигурки людей на пирсе; вот и красавица бухта осталась позади. Короткая остановка — сошел лоцман. Он и матросы машут руками со своего катера. Еще несколько минут — и катер превратился в светлую точку, которую все труднее различать среди солнечных бликов на воде. А через несколько часов вулканы Новой Британии скрылись в мглистой дымке.

В ОСАКА

Выйдя из Соломонова моря через пролив Витязя (названный именем русского корабля, корвета «Витязь», открывшего его в 70-х годах прошлого века), экспедиция поднялась к северу, в район Марианской впадины. В южной ее части в 1951 году английское исследовательское судно «Челленджер II» обнаружило максимальную глубину Мирового океана, равную 10 863 метрам[17].

Сделав несколько разрезов с севера на юг и с востока на запад, «Витязь» приступил к работам у Филиппинских островов.

Сильные кратковременные тропические дожди часто окутывали сплошной пеленой «Витязь», но их теплая влага не освежала. А однажды во время ливня, когда мы находились у острова Лусон, одного из самых крупных островов Филиппинского архипелага, выпал снег. Маленькие мокрые снежинки мгновенно таяли на руке, не давая ощущения холода.

Выпущенные с кормы воздушные разведчики — радиозонды помогли найти разгадку этого необыкновенного для тропиков явления. Оказывается, здесь температура воздуха уже на высоте немного большей 4 километров опустилась ниже нуля.

Этот холодный воздух и был, по-видимому, причиной выпадения неожиданного снега.

Больше полутора месяцев прошло со времени последнего захода в порт. Кончились свежие овощи, фрукты, а главное — мало осталось пресной воды. Командование судна уже несколько дней ограничивает расход воды (конечно, не питьевой, а «мытьевой»), в тропиках это довольно-таки серьезное лишение. Поэтому было принято решение зайти в ближайший от района работ японский порт Осака.

Туманным утром «Витязь» подошел к Осакской бухте. У входа в нее с обеих сторон белые маяки-башенки, от них тянулись молы-волнорезы. Дальше, внутри огромной бухты с чуть видневшимися берегами, качались плавучие якоря-бочки. «Витязь», поднявший на мачте свои позывные, получил указание встать на вторую от входа бочку. Мы все, помня хороший прием в Рабауле, рассуждали, когда будут выпускать на берег — после обеда или позднее. Не тут-то было! Подошел один катер, другой, третий — иммиграционные власти, таможенники, санитарные врачи. Придирчивый скрупулезный осмотр.

Вскоре стало известно, что сегодня на берег нас не выпустят. Может быть, завтра?

Под вечер приехали представители советского посольства. Они рассказали нам по нашей просьбе о современном экономическом положении внутри страны и о городе Осака. Жизненный уровень населения очень невысок. Товаров избыток, покупателей нет, безработица растет. Несмотря на упорную антисоветскую пропаганду японских империалистических кругов, население относится с большой симпатией к Советскому Союзу и его представителям.