В стороне от морских дорог - [18]

Мы продолжали путь через сплошное царство кокосовых пальм. Всякая другая растительность на таких плантациях уничтожается, поэтому кокосовые рощи с их редко посаженными деревьями тени дают мало. Копра, а также плоды какао — основной предмет экспорта Новой Британии. Деревья какао часто сажают между кокосовыми пальмами.

Дальше начался настоящий тропический лес. Однако умелое постоянное вмешательство человека чувствовалось и здесь. Об этом говорили и хорошие дороги, проведенные через, казалось бы, непроходимую чащу, и просеки. Вскоре дорога привела нас к морю. И здесь, у береговой осыпи, мы увидели остатки дота и исковерканный танк.

— Да, — заметил инспектор, — это следы войны. Когда здесь были японцы, они здорово укреплялись. Заставляли работать «черных». Чуть что — рубили им головы.

Вскоре машина свернула с шоссе и начала карабкаться в гору по крутой грунтовой дороге. Вот здесь начинался уже настоящий девственный лес, не видно плантаций, а огромные деревья сплошь опутаны лианами и другими вьющимися растениями.

Но вот и деревня. Под высокими пальмами около десятка хижин. Стены и островерхая крыша у них из пальмовых листьев. Окон нет, дверей тоже. Мужчин почти не видно, женщины что-то толкут в больших долбленных из дерева ступках.

Инспектор остался у машины, а полисмен направился в селение. Мы посетили еще несколько деревень, все они были сходны друг с другом. Проехали мимо папуасского кладбища прямоугольной площадки среди леса, травяной покров на ней снят, но по краям ее обрамляют цветы — флоксы. В центре площадки несколько земляных возвышений.

На обратном пути инспектор расспрашивал нас: какие должности мы занимаем, есть ли у нас семьи, где мы родились и т. д. Узнав, что один из нас родом из Сибири, инспектор спросил, как велика деревня, где он вырос.

— Моя родина совсем не деревня, а большой город — Омск.

— Как не деревня? Ио вы же сказали, что родились в Сибири.

— Да, но в Сибири есть много больших городов с почти миллионным населением.

Он взглянул на нас недоверчиво.

В полдень мы вернулись на судно, а к вечеру приехали и пни новые знакомые, Юсси и его жена Мария-Луиза, и предложили показать нам окрестности Рабаула. Хотя мы только что вернулись из такой же поездки, но разве можно было отказаться еще раз промчаться сквозь шеренги кокосовых пальм и кусты бугенвилий в ярко-алых цветах, еще раз взглянуть на своеобразные поселки с домами и пальмовых листьев?

Хозяева хижин отнеслись к нам радушнее, чем тогда, когда мы были с санитарным инспектором. Нас угостили кокосовым молоком! Разные мнения слышали мы об этом напитке — кто хвалил, а кто и нет. Нам же показалось, что по вкусу сок кокосового ореха больше всего напоминает такие овощи, как турнепс, брюква, репа. По цвету сок с молоком имеет общего немного: он мутный с белесым оттенком, как будто в стакан, не вымытый после молока, налили воду. Сок орехов не нагревается, защищенный толстой волокнистой оболочкой, поэтому трудно придумать в жару лучший напиток, если нет рядом холодильника. Ядро спелого ореха по вкусу больше всего напоминает наш лесной орех, только оно немного жестче.

Темнеет здесь рано, уже в шесть часов, поэтому перед закатом солнца мы поспешили обратно. Когда проезжали через лес, над верхушками высоких деревьев на фоне бронзового неба появился какой-то большой черный предмет.

— Планер! — крикнул кто-то.

— Это черт летит! — пошутили в ответ.

Но это был не планер и не черт. На больших вибрирующих крыльях, точь-в-точь как демон на старинной гравюре, медленно пропланировало странное существо и исчезло. Это была летучая лисица или летучая собака, млекопитающее из подотряда крыланов. Размах ее крыльев достигает полутора метров. Днем эти животные скрываются в кронах высоких деревьев и покидают свое убежище лишь ночью. Живут поколениями, иногда образуя большие скопления, по нескольку сот на одном дереве.

Утром к «Витязю» подошла маленькая флотилия пирог. Это лодочки из цельного ствола дерева, соединенного с бревном — противовесом или катамараном. Без таких противовесов суденышко легко переворачивалось бы при волнении. Подошедшие лодки образовали базар. Женщины-торговки раскладывали ананасы, бананы, кокосовые орехи на дощечках, перекинутых с борта на противовес.

С борта «Витязя» спускалось ведро с шиллингом на дне, а хозяйка в обмен накладывала столько товара, сколько находила нужным.

Позднее мы посетили и рынок на берегу. Здесь имелся крытый павильон, но основная торговля велась с окружавших его прилавков. Товары лежали наверху, а хозяева, спасаясь от жгучего солнца, располагались под прилавками; на покупателей особого внимания они не обращали, болтали между собой, ели, нянчили детей. Кокосовые орехи продавались большей частью очищенными от верхнего волокнистого слоя. Оставлялись только полоски, и ими орехи связывались попарно. Бананы продавались гроздьями, и, как мы узнали, более мелкие бананы дешевле и идут на корм свиньям. Много было также ананасов, арбузов, клубней бататов, какие-то корни и еще много нам неизвестных плодов. В числе наших покупок оказалась папайя — плод дынного дерева, очень похожий внешне на небольшую перезревшую дыню, которая вот-вот лопнет. Когда разрезали ее, то увидели, что сердцевина, как и у дыни, состоит из массы семечек. Но темно-оранжевая мякоть папайи намного уступает по вкусу дыне, она напоминает вареную тыкву.