В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - [13]
В клубах любителей поэзии, объединявших и отказывавшихся от сословной спеси самураев, и ученых литераторов, и просвещенных торговцев, и даже зажиточных крестьян, с особой наглядностью проявлялась “фундаментальная антиинституциональная установка, пронизывавшая вообще все искусство укиё-э, – постоянно пробовать, насколько можно раздвинуть границы принятого но без того, чтобы поколебать социальный порядок”[51].
Такие клубы – и клубы любителей других искусств того времени тоже – порождали то, что Эйко Такагами назвала в своей важной книге “узами культурности”[52]. Важно подчеркнуть, что это были горизонтальные узы и связи по принципу самоорганизации неформальных групп знакомых и единомышленников. Как правило, во всех клубах доминировала атмосфера непринужденности, веселья и иронии (несмотря на подчас весьма сложные этикетные правила (неформальный этикет, он тоже этикет) в общении и эстетической деятельности). В поэтических псевдонимах нередко присутствовал легкий эпатажный характер – например, Утамаро участвовал в поэтических собраниях и писал кёка (напомним – “безумные песни”) под именем Фудэ-но Аямару 筆綾丸 (Кисть-С-Завитушками или С-[Пьяными]-Выкрутасами). Один из популярных клубов назывался Суйтику-рэн 酔竹連 – “Пьяный бамбук”. (Вспомним, что вообще-то бамбук был возвышенным образом благородного мужа со времен китайской древности[53].)
Поэтические собрания участников клубов могли проходить в доме у зажиточных членов или с выездом на природу – на берегу речки или под цветущей сакурой (в этом случае поэтические занятия неизменно сочетались с попойкой). Нередко любители собирались также в чайных домиках квартала развлечений Ёсивара.
Собрания для совместного сочинения стихов или иных форм эстетизированного досуга были важной частью социальной и культурной идентичности в Японии со времен глубокой древности. Письменные памятники эпохи классической древности Хэйан (VIII–XII века) сообщают о встречах аристократов для созерцания и сравнения картин (э-авасэ 絵合わせ), состязаний поэтов (ута-авасэ 歌合わせ) или угадывания ароматов. В Средние века возникла художественная форма коллективного творчества “сцепленные стихи” рэнга 連歌, сочинявшиеся участниками поэтических собраний по кругу. От них в раннее Новое время произошла упрощенная форма стихотворных цепочек хайкай-но рэнга (“шуточная рэнга”), большим мастером которой был Басё; он-то и придал хайкай серьезные литературные достоинства. Иероглиф рэн 連 (звено, цепочка, связь) перешел от старинной рэнга к объединениям любителей “безумных стихов” кёка. Подобные клубы по интересам существовали и для любителей пения или, скажем, собирателей паломнических наклеек (сэндзяфуда), о которых у нас еще пойдет речь. Можно сказать, что неформальные объединения были основой японской культуры раннего Нового времени (с XVII века), сформировав в итоге культурный образ цивилизованного горожанина. По картинкам в суримоно или по иллюстрациям в книжных сборниках кёка мы можем представить, как выглядели такие собрания.
I-11
Кэнъюсай Кадзунобу
Встреча для сочинения стихов. Лист № 4 (левая сторона) в книге “Собрание 36 поэтов кёка”. Ок. 1850. Библиотека Университета Васэда.
Члены поэтического кружка расположились на берегах извилистого ручья, воспроизводя старинную игру “Пирушка у петляющего потока”, в ходе которой требовалось выловить из воды пущенные по течению чаши сакэ и быстро сочинить стихотворение.
Ken’yusai Kazunobu
The Poetry Gathering. Folio 4 (left) in the book The Collection of Thirty Six Kyoka Poets. Ca. 1850. Waseda University Library.
The members of the poetic club gathered on the banks of the meandering brook to recreate an ancient game “The Feast at the Winding Stream.” The participants were supposed to fish out of the water cups of sake that have been floating adrift and quickly compose a poem.
I-12
Собрание группы поэтов
Разворот из книги “Собрание друзей для развлекательных стихов” (“Кёка канъюсю”), составитель Цуруноя Осамару, художник Мацукава Хандзан. 1840. Библиотека Университета Васэда. У одного из них за поясом меч – это самурай. Остальные – горожане из сословий купцов и ремесленников. Сидящий за столиком растирает палочку туши, у некоторых в руках – узкие полоски бумаги (тандзаку) для стихотворений.
Gathering of the Group of Poets
From the book “Kyoka Kan’yushu” compiled by Tsurunoya Osamaru, illustrated by Matsukawa Hanzan. 1840. Waseda Universtity Library, Tokyo.
Особенно популярными были собрания, связанные с новогодними праздниками. Время Нового года в Японии всегда ощущалось как особая веха, как обновление в циклическом существовании природы, общества и человека. Отношение к новой календарной дате всегда было более внимательным, нежели в культурах линейного исторического развития с идеей прогресса. Существовало множество ритуалов, в которых необходимо было участвовать, чтобы правильно проводить старый и встретить новый год. Это включало в себя паломнические визиты в храм, к знакомым, подношение подарков. Подарки с древности было принято дарить не только людям, но и богам, и важной частью ритуального дара были подношения стихами. Поэтические собрания часто устраивали при храмах; сложенные стихи записывали на особых листах бумаги (формат

В этой книге последовательно излагается история Китая с древнейших времен до наших дней. Автор рассказывает о правлении императорских династий, войнах, составлении летописей, возникновении иероглифов, общественном устройстве этой великой и загадочной страны. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Современная японская культура обогатила языки мира понятиями «каваии» и «кавайный» («милый», «прелестный», «хорошенький», «славный», «маленький»). Как убедятся читатели этой книги, Япония просто помешана на всем милом, маленьком, трогательном, беззащитном. Инухико Ёмота рассматривает феномен каваии и эволюцию этого слова начиная со средневековых текстов и заканчивая современными практиками: фанатичное увлечение мангой и анимэ, косплей и коллекционирование сувениров, поклонение идол-группам и «мимимизация» повседневного общения находят здесь теоретическое обоснование.

«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.

Данное интересное обсуждение развивается экстатически. Начав с проблемы кризиса славистики, дискуссия плавно спланировала на обсуждение академического дискурса в гуманитарном знании, затем перебросилась к сюжету о Судьбах России и окончилась темой почтения к предкам (этакий неожиданный китайский конец, видимо, — провидческое будущее русского вопроса). Кажется, что связанность замещена пафосом, особенно явным в репликах А. Иванова. Однако, в развитии обсуждения есть своя собственная экстатическая когерентность, которую интересно выявить.

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .

В настоящей книге рассматривается объединенное пространство фантастической литературы и футурологических изысканий с целью поиска в литературных произведениях ростков, локусов формирующегося Будущего. Можно смело предположить, что одной из мер качества литературного произведения в таком видении становится его инновационность, способность привнести новое в традиционное литературное пространство. Значимыми оказываются литературные тексты, из которых прорастает Будущее, его реалии, герои, накал страстей.