В понедельник дела не делаются - [58]

Многого это не давало, на чудо никто не надеялся, но по крайней мере обозначился путь отхода предполагаемого преступника. Вероятный путь отхода! Не факт, что собака взяла нужный след.

После пса на место происшествия запустили эксперта ЭКО.

Чтобы он, пока затоптано ещё не всё, поискал следы. Обуви, рук… Сделал несколько снимков, пока обстановка не нарушена.

На криминалиста много надежд не возлагали. Стройка! Кругом битый кирпич, грязь. Вероятность обнаружить пальцевые отпечатки стремилась к нулю. Другое дело, если бы осмотр проводился в помещении.

– Макс, хорошенько там посмотри, – наказал Кораблёв эксперту Елину, с усилием подхватившему с бетонной плиты тяжёлый пластмассовый чемодан.

Молчаливый по жизни Елин коротко кивнул. С экспертом им сегодня повезло, эксперт серьёзный, с большим опытом.

Минут через пять Саша поднялся по лестнице (дольше не вытерпел).

– Можно? – крикнул он Елину.

– Проходи, – разрешил эксперт. – Вот тут есть фрагмент следа обуви, я коробкой накрыл. Больше ничего.

Следователь огляделся. Первый этаж коттеджа был поднят высоко, на полтора метра от уровня земли. Бетонные перекрытия, служившие полом, были в углу испятнаны бурыми пятнами разной величины, неправильной формы. Кро-овь… Наискось шёл извилистый след волочения. Там валялся обломок бетона, весь из углов, тяжёлый, также в крови.

Эксперт присел на корточки перед этим обломком. Осторожно поднял его, посмотрел на свет, поворачивая.

– Волосы есть, – сказал тихо. – Вероятно, этим камнем.

Кораблёв подошёл к Елину и тоже осмотрел камень. Увидел два волоска, прилипших к страшным зазубренным граням в местах, где темнели кровяные сгустки – почти дегтярного цвета, жирноватые, блестящие.

Внизу живота у Саши мгновенно похолодело, он представил, как тяжеленный этот осколок бетона с вкраплениями щебня опускается на голову девятилетнего мальчика, ломая тонкие ещё кости черепа, дробя их. Как заверещал на невообразимо высокой ноте мальчик, осознавая ужас происходящего…

Кораблёв испытал потребность немедленно закурить.

– Окурков нет тут интересных? – прокашлявшись, чтобы голос стал обычным, ровным, спросил он.

– Нет, все старые, закаменели уже. – Елин для наглядности подобрал один коричневый бабарик от овальной сигареты, продемонстрировал следователю.

Под плитой открывался цокольный этаж. Глубокий, по всей площади заполненный водой. Близость грунтовых вод к поверхности, по Сашиным прикидкам, вероятно, послужила одной из причин, что строительство затухло.

Внизу в воде виднелся труп убитого ребёнка. Не полностью, только нижняя часть. Длинные тонкие ноги, маленькие ягодицы.

– Он что, голый? – вполголоса спросил Саша, вглядываясь в полумрак подвала.

– Похоже на то, – очень серьезно ответил эксперт.

Поднялись оперативники МРО. Присутствие их не было праздным. Прежде чем начать поиск, следовало получить личное впечатление, как всё происходило. По характеру повреждений, по способу убийства попытаться представить преступника.

Они перемещались осторожно, осматривались. Наклонились над бетонным обломком, испачканным кровью. Эксперт приподнял коробку с обнаруженного следа обуви, тоже кровавого.

– Похоже на кроссовку… Рисунок такой… ромбами…

– Ты сфотографировал? – спросил Петрушин.

– Три кадра сделал.

– Получится?

Елин промолчал. Качество фотоматериалов, находившихся в распоряжении специалистов ЭКО, было отвратное. Фотоплёнка, бумага, реактивы – всё с просроченными сроками давности. Гарантий поэтому эксперт дать не мог.

Ковальчук, присев на краю плиты, тщился рассмотреть при-топленное в воде тельце.

– Вот сука! – обернулся он резко. – Убивать надо таких! На месте!

– Владимир Борисович, – обратился Кораблёв к Сутулову как к старшему, – организуйте понятых. Начнём осмотр.

Сутулов послал Ковальчука.

Саша вынул чистый бланк протокола осмотра места происшествия. Примерился как будет писать – на коленках, подложив под протокол дипломат. Надо всё делать качественно. Убийство малолетнего, сто пятая часть вторая[65], областная подсудность.

Потом в суде (если раскроем, конечно!) дело может развалиться из-за несоблюдённых формальностей.

Удивительно скоро Ковальчук привёл понятых. Судя по домашней одежде, из ближнего жилого коттеджа. Молодую симпатичную девчонку в длинном халате (она поддёрнула вверх подол, чтобы не подметать грязь) и пожилого мужчину, очень худого.

Кораблёв записал в протокол их данные, подробно объяснил, что и зачем сейчас происходит, в чём их задача, заранее извинился за потраченное время.

– Такое дело. Сами поймите.

– Да мы ничего, – за обоих ответила девушка.

Саша уловил в её быстром взгляде, кроме страха, любопытство к невиданному ранее.

– Ну господа, – обернулся он к операм, – надо труп вытаскивать.

Сумрачный Петрушин не пошелохнулся, как будто не к нему обращались. Сутулов стал застёгивать форменный бушлат.

– П-правильно б…бушлат н-на…надел. А т-то п-пришлось б-бы своё па-ачкать… – Единственный из мрошников, Сутулов никогда не отказывался совершать манипуляции с трупами.

Хоть и работал пятнадцать лет, майор целый.

Встав на самый край, придерживаясь рукой за стену для равновесия, он вытянул вперёд шею, примеряясь, как будет спускаться и как потом выходить.