В понедельник дела не делаются - [59]

– Я его н-на у-улицу в-вынесу.

Они вышли наружу, обогнули коттедж. Сутулов нырнул в боковой дверной проём, наклонился там, закряхтел. Пятясь задом, он вытаскивал мёртвого мальчика. Пацанчик был худенький, лёгкий. Почти без видимых усилий опер нёс его, ухватив под мышками. Осторожно положил на траву.

Кораблёв тяжело присел подле трупа. Пропала последняя призрачная надежда, что возможно это и не убийство вовсе, может несчастный случай – ребёнок упал, играя на стройке.

На удлиненной к затылку стриженой мальчишеской голове на виске и затылке зияли многочисленные ушибленные раны.

Раны были глубокие, рваные, но чистые, без крови.

«Водой промыло, когда под плитами лежал».

Сутулов яростно вытирал руки об траву, морщился. Понятая девушка отвернулась, подняла воротник халата, прятала в нём лицо. Худой мужчина сильно закашлялся, потащил из кармана сигареты.

– Вот тварь! Кхм! Ребёнка! Без суда и следствия… кх… таких расстреливать!

– Р-растрелив-вать н-нельзя т-теперь, о…отец, – Сутулов выпрямился. – М-мораторий!

На мальчике из одежды оставались рубашка, вязаный синего цвета свитерок с геометрическим красным орнаментом и трикотажный полосатый носок на одной ноге. Веки у него были смежены, а рот, наоборот, полуоткрыт. Между посиневшими уже губами белели ровные мелкие зубы. Мальчик был ухоженный, домашний.

Саша попытался отстраниться от происходящего. В голове у него промелькнуло, что вот час назад они выпили с девушкой по бокалу красного вина, он дурашливо боролся с нею, они смеялись, он раздевал её, возбуждённый, в предчувствии скорой близости; а мальчик этот маленький, не успевший ещё ничего в своей короткой жизни, уже был убит, валялся лицом вниз в грязной воде, проступившей из грунта в цокольном этаже недостроенного коттеджа.

Саша зарёкся, что когда он сегодня или завтра уже (если выезд затянется) попадёт домой, то выпьет сразу полный стакан водки.

Чтобы перебить застывшую в глазах жуткую противоестественную картину, он пошёл позвать потерявшегося судебно-медицинского эксперта. Понадобились его специальные познания.

Оказалось, что Никульский и ещё человек десять милиционеров, – по всей видимости, по тревоге подняли весь личный состав УВД, – стояли вокруг мальчика такого же возраста, что и мёртвый, который что-то рассказывал.

С мальчиком разговаривал Борзов.

– …Дяденька говорит: «Хотите в кино сняться? Я вам десять тысяч рублей заплачу». Я говорю: «Нет, не хочу». Антон согласился. И они пошли, дяденька его за руку взял. Я побежал за ними, кричал Антону, чтобы он не ходил, что мама ему не разрешает с чужими ходить, но он не послушал. Я бежал за ними до светофора… Дорогу не стал переходить, мне не разрешают через дорогу…

Кораблёв протолкался вперёд. Непосредственный очевидец, видевший преступника. Вот это находка. И так скоро! Надо признать, что им вообще везло нынче. Труп могли обнаружить только завтра или вообще через несколько дней. Уже разложившимся. Сейчас хоть какие-то следы зафиксировали. Да и разматывать начали по горячему.

– Вов, ты знаешь этого дяденьку? – спросил Маштаков, который тоже был тут, среди других милиционеров.

Мальчик обернулся, задумался, как в классе у доски.

Кораблёв счёл нужным вмешаться.

– Сан Саныч, давай по-другому сделаем. Давай с ребёнком один будет разговаривать, а то у него глаза разбегаются. Останемся около него – ты, Николаич вот, он с детьми умеет, и я.

Остальные пусть отойдут. Мужики, отойдите, вам начальник потом приметы доведёт. Идите, гляньте туда, – Саша показал рукой в сторону прогона между домами, где Сутулов на пожухлой траве выложил детский труп, – чтобы злее стали.

Борзов поддержал следователя. Когда они остались втроём, повторил вопрос Маштакова:

– Ты знаешь этого дяденьку, Вовчик? Видел когда-нибудь?

– Нет, – уверенно ответил мальчик.

– Описать его сможешь? Ну сколько ему лет? Какого он роста? Какое у него лицо? Во что он одет?

Паренёк снова надолго умолк, поджал губы. Помог ему Маштаков.

– Вов, давай мы сравним с кем-нибудь из нас. Так тебе легче будет, увидишь. Со мной хотя бы. Посмотри на меня. Он старше меня или младше?

Мальчик уставился на Маштакова, рассматривал.

– Примерно такой же.

– А сколько мне лет, как ты думаешь?

– Ну лет сорок или пятьдесят, – ответил Вова опять после паузы.

Кораблёв понимающе переглянулся с начальником розыска. Как и всем детям, мальчику любой взрослый казался старше действительного возраста. А преступнику гораздо меньше сорока и тем более пятидесяти лет. «От двадцати до тридцати», – предварительно прикинул Саша. – А рост у него какой? – продолжал Маштаков. – Примерно как у вас. Только он похудее. Худой он. В последующие пять минут выяснилось, что «дяденька» был хорошо подстрижен, на висках и на затылке у него волосы сведены на «нет», курил дорогие сигареты «Русский стиль», причём лёгкие, в синей пачке, но при этом одет был плохо, и у него были очень грязные руки. – Чёрные! Как у бомжей, которые металл жгут в лесу! Маштаков видоизменял одни и те же вопросы. Добросовестный мальчик соответственно отвечал на них по-разному. Кораблёв отозвал в сторону оперативников. – Учитывайте, мужики, это ребёнок, который оказался в центре внимания взрослых. Похоже, он фантазирует во многом. Бомж, который курит лёгкий «Русский стиль»? Пф… тринадцать рублей пачка! Я такой только по праздникам покупаю. – Бомж, он на эти деньги, это самое, пять пачек «Примы» возьмёт, – поддержал Маштаков. – Сан Саныч, – следователь взял Борзова за рукав, – я пошёл осмотр писать. Ты озадачь народ. Чего все кучкуются без дела? И протянул руку Маштакову. – Привет, Николаич, мы с тобой сегодня не здоровались. – Привет, Сань.