В открытое небо: основано на жизни французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери - [75]

– Не могли бы вы мне ее одолжить?

Она могла бы одолжить ему все что угодно. Так что девушка кокетливо кивает и вынимает из сумочки золотистый тюбик губной помады. Мермоз хватает его и – к разочарованию девушки и отчаянию устроителей ужина – громко объявляет, что должен уйти. Хозяин дома – бизнесмен, привыкший обращаться с людьми как со своими служащими, в полной уверенности в себе подходит к нему.

– Ничего подобного. Как это вы уходите прямо сейчас, когда лучшее вот-вот начнется! Я вам предложу совершенно особый коньяк и представлю очень важных людей.

Мермоз напрягается. И окидывает собеседника таким взглядом, что тот непроизвольно отступает на шаг назад, повинуясь тем древнейшим механизмам мозга, которые обеспечивали выживание на заре истории человечества. Мермоз не терпит принуждения, никто не имеет права сбивать его с избранного пути. Он сухо желает всем доброй ночи и уходит.

Близится рассвет, по пустому городу он шагает до улицы Реконкиста. Открывает своим ключом входную дверь офисного здания и стремительно идет в свой кабинет, оставляя позади безмятежность пустых помещений. В кабинете внимательно разглядывает карту на стене: линия Буэнос-Айрес – Натал уже действует, остальные американские линии – в процессе создания. Но на этой карте нет главного маршрута. Того, что должен соединить Америку и Африку и тем самым протянуть нить в Европу. С какой бы скоростью ни неслись они по воздуху, невзирая на самую мерзкую погоду, как бы ни перебрасывали на аэродромах мешки с почтой из самолета в самолет, все это идет коту под хвост, когда почта оказывается на пакетботах компании, идущих морем. Если воздушная почта хочет на самом деле быть таковой, пересекать океан нужно по воздуху.

Он вынимает из кармана губную помаду и через Атлантический океан проводит линию между Наталом и Дакаром. Немного подается назад и разглядывает результат. Губная помада оставила на карте черту такого яркого красного цвета, что есть в ней нечто драматическое.

Во Франции, на другой стороне земного шара, все уже, должно быть, спят. Но это его не останавливает: он пишет месье Дора длинную телеграмму, в которой просит дать ему мощный самолет – такой, которому под силу перепрыгнуть Атлантику. Ответ из Монтодрана приходит немедленно: «Некоторое время назад я уже его просил».

Пока что самолетов с такой дальностью автономного полета очень мало, и они чрезвычайно дорогие. «Латекоэр» столкнулся с финансовыми проблемами; отсюда и появление новых акционеров, таких как Буйу-Лафон.

Мермоз ждать не может. Просто не умеет – не способен по природе. Задействует свои контакты на самом высоком уровне. Если все эти награды и все эти торжественные слова были обращены к нему с самых верхних уровней правительства его страны, то сейчас тот самый момент, когда они должны сработать. Он обращается к наивысшему представителю Вооруженных сил Франции, ходатайствуя в самых проникновенных выражениях о предоставлении им нужной машины.

– Речь идет о чести Франции, господа. Будем же первыми в открытии регулярной почтовой линии над Атлантикой, впишем имя нашей страны в историю гражданской авиации!

Мермоз не верит в офицерскую честь, и побрякушки-медали его не интересуют. Но он верит в гордость группы, гордость нации; в удовлетворение от того, что мы неизменно идем на шаг впереди и никогда не отстаем.

А пока его просьбы утыкаются в стены бюрократии, он продолжает работать над открытием другой линии, весьма важной для «Аэропосталь»: Буэнос-Айрес – Сантьяго-де-Чили. Эти два города разделяют Анды, стена гор высотой семь тысяч метров над уровнем моря в центральной их части. А потолок для самолетов – четыре тысячи триста.

Мермоз прощупывает маршрут, сдвигаясь к югу, где горная цепь становится ниже и вершины доступнее.

В один из первых таких разведывательных полетов записывается граф Де-ла-Волькс, пионер воздухоплавания на воздушном шаре и президент Аэроклуба Франции. Он прибыл с визитом в Буэнос-Айрес, чтобы из первых рук получить информацию о достижениях «Аэропостали» в Южной Америке. Мермоз маршрут уже выучил, но именно на этот раз случается непредвиденное. Мотор решает заглохнуть как раз в тот момент, когда они летят над горной цепью высотой три тысячи метров. Летит он с механиком Коллено, и тот смотрит на него и ни слова не говорит, вручив свою судьбу в его руки.

Мермоз планирует и жестковато сажает самолет на широкое плато на высоте в три тысячи метров. И только приземлившись, понимает, что плато не ровное, а идет под уклон. Пассажиры вздыхают с облегчением после остановки самолета, но их глаза округляются от ужаса, когда машина начинает пятиться назад. Уклон заставляет его медленно катиться к краю пропасти.

Мермоз рывком срывает ремень безопасности и выпрыгивает из кабины. Стремглав бросается вниз по склону, обгоняет самолет и встает перед его хвостом. И останавливает самолет своей грудью и руками.

– Коллено! Шевелись! Шасси блокируй, ради всего святого!

Механик выскакивает из своей кабины и бежит за камнями, чтобы подложить их под колеса. Из самолета показываются королевских размеров напомаженные усы графа, в изумлении наблюдающего сцену: Мермоз удерживает самолет раскинутыми в стороны руками, как Христос Согбенный, а Коллено бежит к нему с парой камней, чтобы застопорить колеса.