В огне страсти - [28]

Софи выпила еще чаю, посмотрела на свою пустую тарелку и обменялась с Кляксой долгим признательным взглядом.

— Да, Том Каррадерз сказал мне, что Макс скоро уезжает, — коротко сказала она. — Я не виделась с ним сегодня. — Она поймала на себе любопытный взгляд брата. — Он не спал всю ночь и был очень занят все утро.

Но Бен не собирался отступать:

— Да, но если он нашел время приехать и повидать нас, почему не нашел его для тебя? Ты ведь ближе к нему, чем мы.

Софи поднялась и принялась с особым рвением убирать со стола. Она даже вспомнила о Титусе и подлила ему молока.

— Не исключено, что он заходил в операционную, когда меня там не было. Я уходила к Мэри пить кофе, потому что в нашем блоке нет теперь электричества. — Софи хотелось сменить тему разговора, она предпочитала поговорить не о Максе, а о пожаре.

Следующие несколько дней тянулись на редкость скучно. Софи целыми днями корпела над своими подсчетами и каталогами — на все это ушло гораздо больше времени, чем она могла подумать. В операционной уже трудились рабочие — они затянули брезентом прогоревший потолок и выносили хлам. Софи почти не видела своих медсестер, а также Тома и Билла, хотя последний и заходил к ней на ужин. Каждое утро Софи отправлялась на дежурство, с ужасом ожидая услышать новость о том, что Макс ван Остервельд уехал, даже не попрощавшись с ней. Когда же он наконец зашел к ней в кабинет, она была совершенно не готова к встрече с ним. Софи стояла на коленях перед кучей игл и сортировала их по размерам и формам. Кровь бросилась ей в лицо, когда она увидела Макса в дверях. Вскочив, задыхаясь от волнения, она проговорила:

— Привет. Как… как дядя Джайлз?

Макс слегка улыбнулся.

— Дядя Джайлз поживает отлично, а как поживает Софи?

— Я? Прекрасно, благодарю вас.

— Так как вы не поинтересовались состоянием моего здоровья, разрешите мне самому сообщить вам, что оно просто превосходно.

Он наклонил голову набок, и холодное осеннее солнце посеребрило его волосы.

— Вы выглядите похудевшей, бледной и усталой, — заметил он. — Вы здесь одна, — обвел он рукой кабинет, — ликвидируете весь этот беспорядок?

— Ну да. Ведь это моя работа, не так ли?

— А что вы будете делать, когда найдете последнюю иглу и пересчитаете все полотенца?

— Не знаю, но, похоже, мне придется выполнять подсобную работу; в Святом Чаде я им не нужна, а на ремонт операционной уйдет несколько месяцев. Мне об этом сказал архитектор, который приехал вчера.

— Если я правильно понял, вы не в восторге от подсобной работы, не так ли?

Макс прошел и сел на край стола — стол скрипнул под ним. На нем был твидовый костюм и джемпер, поэтому Софи подумала, что он только что приехал от дяди Джайлза. Он внимательно смотрел на нее холодными голубыми глазами, которые, казалось, ничего не выражают.

— Завтра вечером я возвращаюсь в Утрехт, — неторопливо сказал он. — Мне бы очень хотелось провести с вами еще один вечер, прежде чем я уеду. Но, к сожалению, сегодня вечером я не могу.

Софи машинально высыпала из пакетов на стол уже рассортированные иглы, не осознавая, что ей придется сортировать их заново.

— Да, это было бы восхитительно. — К счастью, голос ее звучал именно так, как она хотела, — он был приятным, дружелюбным и немного небрежным. — Но я все равно не смогла бы составить вам компанию. У меня свои планы на вечер.

Макс взял со стола несколько пакетиков для игл и начал их теребить. Софи поняла, что из-за этих игл ей придется задержаться на работе еще на час, но ее теперь это мало тревожило. У нее еще будет достаточно времени заняться ими, когда он уедет.

— Ах да, — сказал он. — Джон Моррис. Я почти забыл о нем. Надеюсь, он остался доволен уик-эндом, проведенным в Скарборо?

Софи приоткрыла рот, чтобы ответить «да», но потом задумалась — разве она сказала «Скарборо»? Ей казалось, она называла другой город, который теперь не могла вспомнить.

— Харрогит, — с триумфом сказала она. — Это было в Харрогите.

Губы Макса дрогнули.

— Ну да, конечно. Я всегда путал эти два города. Мне необходимо посетить их, тогда, возможно, я научусь различать. Может быть, вы пригласите меня туда, когда выйдете замуж, — прибавил он застенчиво.

Софи испуганно взглянула на него; ее нежные губы слегка раскрылись.

— Замуж? — как-то глупо повторила она.

Он вопросительно поднял черные брови.

— Моя дорогая барышня! Мне как-то с трудом верится, что вы собираетесь жить с ним в грехе.

— Жить в грехе — с кем?

— Да что вы все повторяете мои слова. Не надо так нервничать — я просто дразню вас. Уверен: Джон Моррис никогда не допустит этого. — Он ухмыльнулся и направился к двери. — Я надеюсь увидеть вас перед отъездом. До свидания, Софи!

Она попрощалась с ним слабым голосом и принялась вновь сортировать иглы. Похоже, он только и ждет момента, когда сядет в свой «бентли» и навсегда уедет от нее, — его голос казался таким довольным, когда он сообщил ей об отъезде. Она всхлипнула, потом достала платок, высморкалась и вытерла непрошеные слезы. По пути домой она вдруг вспомнила, что он назвал ее вымышленного, будь он негоден, жениха Джоном Моррисом, а не Остином. Имя «Остин» было первым именем, пришедшим ей тогда в голову, — оно короткое и довольно милое, как, впрочем, и его имя — Моррис. Софи утешало лишь то, что если уж она забыла это имя, то Макс и подавно.