В гвардейской семье - [5]

технике пилотирования не прошли мимо его внимания.

Я задумался: как далеко еще мне до настоящей уверенности в пилотировании!.. Делаю вывод: надо много

работать, настойчиво, упорно, каждодневно...

Тут же, с одного старта взлетали и «старики» — опытные летчики, которых мы, молодые, называли

сталинградцами. Я присел в сторонке и пристально наблюдал за их действиями. Как они уверенно

владеют самолетом! Мне бы так, да поскорее!.. [14]

Прошло несколько дней. За это время мы научились определять по «стилю» отдельных летчиков, изучили

«почерк» наших лучших мастеров.

— Прудников! — восторженно восклицал кто-то, когда над нами стремительно проносился штурмовик.

— Стрельцов пошел бреющим!

— Гляди-ка — Ляховский пикирует!..

Однажды мы с Игорем Калитиным стояли в стороне от заправочной линии старта, наблюдая за полетами.

— День добрый, ребята! — послышалось рядом. Обернулись — Тараканов. Улыбается, как и тогда, во

время первой нашей встречи.

— Здравия желаем, товарищ лейтенант! — по школьной выучке поприветствовали мы Николая

Николаевича. Был он, как нам показалось, навеселе.

В эту минуту с невообразимым ревом над стартом пронесся «ильюшин», пилотируемый Прудниковым.

— Вот здорово! Вот это дает!.. Игорь, смотри! — невольно вырвалось из моей груди восхищение.

В глазах Тараканова заплясали чертики.

— Видите «одинарку» (так авиаторы называли одноместный самолет конструкции Ильюшина первых

выпусков)? — Тараканов показал рукой в сторону заправочной стоянки самолетов на старте.

— Видим! — ответили мы. — Номер на нем двенадцатый...

— Верно. Я на нем сейчас полечу.

Николай погасил улыбку, поджал губы и быстрым шагом направился к «одинарке».

— Что это с ним? — недоумевал Игорь. Но меня сейчас всецело занимал самолет, управляемый

Прудниковым.

Прошло минут десять. Мы все стояли на том же месте, беседовали. Наш разговор прервала сирена: по

взлетной полосе стремительно мчалась санитарная машина, вслед за ней ринулись все, кто находился на

старте.

— Что-то случилось, Игорь!

— Самолеты, кажется, столкнулись. Бежим! — Игорь бросил под ноги папиросу, притушил ее и помчался

туда, где уже толпились люди. Я за ним.

...Перед нами — разбитый в щепки самолет. Бронестекло фонаря рассыпалось на мелкие осколки. В

кабине [15] лежал Тараканов. Его вытащили, перенесли в санитарную машину и увезли.

Позади разбитого самолета стоял Ил-2 с пробитой кромкой правого крыла.

Нетрудно было догадаться, что виновником этого происшествия был Тараканов. Произошло все из-за его

недисциплинированности. Он самовольно сел в самолет, не осмотревшись, и вопреки запрету стартера

повел машину на взлет. Уже в конце разбега, метрах в двадцати, прямо перед собой Николай увидел Ил-2, руливший после посадки, и резко потянул на себя ручку. Самолет, поднимаясь вверх и теряя скорость до

критической, задел правым колесом плоскость рулящего «ильюшина» и метров с двадцати пяти —

тридцати рухнул вниз.

Мы с Игорем были подавлены: Тараканов — опытный, заслуженный летчик — и вдруг такое!.. И из-за

чего? Из-за амбиции, из-за бравады. Хорошо еще, что остался жив...

Потом, когда Николай возвратился из госпиталя, ему объявили: за грубый дисциплинарный проступок он

отстранялся от полетов, был понижен в звании...

Это был суровый для него урок и предостережение для других.

На партийном и комсомольском собраниях живо, горячо обсуждался в эти дни вопрос о дисциплине, о ее

прямой взаимосвязи с безаварийностью, с боевой готовностью, со всем укладом армейской, фронтовой

жизни.

4.

29 апреля 1943 года — знаменательная для нас дата: этот день объявлен годовым праздником полка.

Тогда же мы узнали радостную весть: наш полк получил новый номер — 75-й и наименование

гвардейского. Такой высокой чести он удостоен за славные подвиги наших старших товарищей —

сталинградцев. Мы разделяем радость ветеранов, гордимся тем, что и нас отныне будет осенять

гвардейское знамя, но мы знаем, что наименование это добыто большой и очень дорогой ценой —

отвагой и кровью.

Весь личный состав — в строю. Начинается волнующе-торжественная церемония вручения полку

гвардейского [16] знамени. Я впервые в жизни участвую в таком событии. Настроение приподнятое.

Весенний ветер разносит по степи бравурные звуки военных маршей.

Выступает генерал Рытов и от имени командования 8-й Воздушной армии поздравляет нас со

знаменательным событием.

Четким шагом подходит к Знамени командир полка майор Ляховский, становится на колено, целует алый

шелк и произносит клятву. Его устами произносит священные слова клятвы каждый, кто стоит в этом

строю, кто пойдет завтра в огонь сражений за торжество великих ленинских идей, кто готов не пожалеть

ни крови, ни жизни для достижения победы над врагом.

Потом каждому из нас был вручен гвардейский знак. Мы гордились им и понимали, что, привинтив этот

знак на гимнастерку, авиатор дает заявку на новые ратные дела.

«Мы — гвардейцы!» — размышлял я. И тут же спрашивал себя: «А что ты сделал особенного, каков твой

вклад?»

...На следующий день опять учебные полеты. Привычно взлетают и садятся самолеты. Гудят моторы.

Вдруг над нами парадным строем проносятся три шестерки «илов». Содрогается земля от поющих в