В гвардейской семье - [7]
Полковник окинул меня внимательным, теплым взглядом, улыбнулся и сказал:
— Вот что, дорогой! Завтра в шесть ноль-ноль начинаются контрольные полеты. Летать будете вы, Семейко, Егорышев и Тараканов. Передайте Тараканову, чтобы он распорядился подготовить два
самолета — боевой и «спарку».
Вздох облегчения вырвался из моей груди.
— Спасибо вам, товарищ полковник! — выпалил я, обрадованный таким неожиданным оборотом дела, и
сияющий, возбужденный выбежал, забыв на радостях попрощаться.
Полеты начались ровно в шесть. Первым контрольный полет выполнял Тараканов. Семейко с
полковником взлетел вторым. Я стоял на старте и внимательно следил за действиями своих товарищей.
Не скрою — очень переживал. Было ясно, что полковник Болдырихин [20] — опытный школьный
инструктор, и от его наметанного глаза не ускользнет ни малейшая моя ошибка. Вот он и скажет, готов ли
я к такому ответственному делу, как перегон самолетов.
Мысленно повторяю весь порядок действий, все движения летчика на взлете, на посадке. Вот уже и
Семейко возвратился, его сменяет Егорышев. Почему Семейко мрачен, молчит? Значит, что-то неладно...
Настала моя очередь. Надеваю парашют, сажусь в кабину. Контролирую каждое свое движение.
Чувствую, что и Болдырихин не спускает с меня глаз. Проверяю, все ли в порядке, и по СПУ{4}
докладываю:
— К взлету готов!
— Выполняйте полет по кругу! — слышу голос полковника.
Взлетел. Выполнил первый разворот, второй, третий, четвертый. Веду машину на снижение. Высота сто
метров, пятьдесят...
— Подтянуть! — говорит полковник и тут же прибавляет обороты мотору. Земля все ближе, ближе. Вот
уже самолет касается ее колесами и бежит по грунтовой полосе.
— Еще один полет по кругу! — отдает распоряжение Болдырихин...
Второй полет я выполнил без замечаний.
— Ну как, самостоятельно полетите? — спросил Болдырихин.
— Полечу, товарищ полковник!
— Разрешаю три полета по кругу!
Я выполнил их с оценкой «отлично». Приятно услышать похвалу от такого опытного наставника, как
полковник Болдырихин!..
...Серо-зеленый «Дуглас» с «перегонщиками» на борту приземлился на заводском аэродроме, где
выстроились в ряд шестнадцать новеньких «илов». Они еще пахли свежей краской. На крыльях ярко
горели алые звезды.
Замкомдив разъяснил задачу: эти самолеты нам предстоит перегнать в Ленинск.
— Взлетаем парой, — сообщил Тараканов. — Перед взлетом станешь справа от меня. [21]
Я растерялся: легко сказать — взлетаем парой! А я ведь пока только видел, как это делают другие. А сам
в строю еще не летал. Но не отступать же!
Пошли на взлет. Набрали высоту. Лететь парой без показа было с непривычки трудновато.
Первая посадка. Заруливаю, ставлю самолет рядом с машиной Тараканова и выключаю мотор. В ушах
звенит, и наступившая тишина кажется неестественной. А день выдался на удивление. Лучи майского
солнца слепят глаза. Спрыгнув с плоскости, я направился к замкомдиву.
— Хорошо, товарищ младший лейтенант, — услышал я от ведущего. Первый экзамен вы успешно
выдержали. Теперь готовьтесь к следующему этапу перелета.
Окрыленный этими словами, я поспешил к своему самолету. Но радость моя сразу исчезла при взгляде на
Тараканова. С сердитым лицом Николай нервно кусал какой-то стебелек.
— Сколько раз летал строем? — строго спросил он меня.
— Сейчас вот — впервые.
— Почему не предупредил? — взорвался Тараканов. — Что, захотел угробить и себя, и меня?
Я виновато молчал. Тараканов был, разумеется, прав.
— Да ты пойми, — отважился наконец я, — ведь от этого полета зависело все. А я не могу ждать, я
должен бить врага, как и ты, как и мои товарищи по школе.
Тараканов отбросил искусанный стебелек и примирительно произнес:
— Ладно уж! Тут и моя вина есть: не учел, что ты летчик начинающий. Надо было с тобой поработать на
земле. Ошибок ты допускаешь немало...
Тут же Тараканов сделал анализ ошибок, рассказал, как поступать в том или ином случае. А в заключение
сказал:
— А сейчас — готовься к вылету.
...Четыре перегона — четыре практических урока. Я овладел пилотированием в паре и в составе
восьмерки. Это придало сил и уверенности. Повезло еще и в том, что боевую машину («одинарку») мне
доверили перегнать на один из прифронтовых аэродромов. Так я получил возможность отработать
бреющий полет и плотный строй шестерки штурмовиков. [22]
И вот, наконец, родной полк.
...Кто это сжимает меня в крепких объятиях?
— Игорь? Ты!
Жмем друг другу руки, радуемся встрече: снова вместе, снова рядом! Делимся новостями. Рассказываю
Игорю о своих полетах. Он выслушал меня, потом с гордостью сообщает:
— А у меня уже четыре боевых вылета!
От души радуюсь за своего друга. Когда же мой черед?
Глава вторая
1.
Командира звена интересовало все до мельчайших подробностей: и как мое здоровье, и сколько времени
провел в воздухе, и с кем летал. Последнее, как я понял, особенно важно было знать Бикбулатову. И когда
я ответил: «С Таракановым», — Бикбулатов одобрительно кивнул головой и улыбнулся краешком губ.
От Тараканова я уже знал, что тот дружит с Бикбулатовым и Заплавским. Боевое побратимство трех
отважных летчиков — русского, татарина и украинца — родилось и окрепло в горячем небе Сталинграда.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.