В горах Словакии - [4]

— Вы его знаете? — порывисто спросила Люда, заметив, как просветлело лицо у Александра.

— Возможно, — не сразу ответил он, поднялся из-за стола, отошел к окну, нетерпеливыми пальцами достал сигарету.

— Я могу сходить к Черноцким и узнать, дома Ладислав или нет, — сказала Люда, обращаясь к Александру.

— Пожалуйста, если не трудно.

Люда ушла, но скоро вернулась и сказала, что у Черноцких никого нет.

Разошлись за полночь.

— Александр, где вы познакомились с Ладиславом? — спросила Люда, когда они остались одни в гостиной: она убирала посуду со стола.

— Если речь идет о том Ладиславе, которого я знаю, то в Словакии, в Низких Татрах. С ним была невеста Дагмара.

— Я ее знаю. Значит, это они.

— Мы вместе участвовали в Словацком национальном восстании.

— Я слышала, что там шли жестокие бои и погибло много народу.

— Да, жертвы были тяжелые. Расстался я с Ладиславом и Дагмарой в самый трудный час восстания: я был ранен и контужен и с последним самолетом улетал к своим, а они с товарищами уходили в горы. — Александр умолк и, чтобы сменить тему разговора, спросил: — Вы не забыли своего обещания?

— Помню. Но вам нужно отдыхать. Я лучше завтра поиграю.

— Как знать, может быть, мы утром уйдем из вашего города.

* * *

В просторной гостиной двухэтажного особняка, откуда сквозь распахнутые двери, ведущие на балкон, хорошо просматривались городская улица и часть площади, запруженные народом и советскими войсками, сидели трое: директор машиностроительного завода, плотный мужчина с крупной лысой головой, Камил Ворлик, его сын Эдуард, главный технолог завода, двадцатичетырехлетний молодой человек с выправкой военного, и представитель совета директоров сталелитейной компании Ярослав Витер, низкорослый, плечистый, с суровым лицом и жесткими складками на щеках.

Пан Витер прибыл из Праги накануне вступления советских войск в город. Его приезд, да еще в такое тревожное время, насторожил и озадачил старшего и младшего Ворликов. Хорошо зная своего шефа, они не сомневались, что только крайне важные обстоятельства вынудили его совершить эту поездку.

В ворота особняка уже несколько раз стучали русские солдаты, просились на постой, но дворник, не снимая цепочки, отвечал:

— Пан директор занят и никого не принимает.

Прислушиваясь к разговору у ворот, пан Витер заметил:

— Вежливый народ эти русские, хотя и завоеватели.

— Освободители, — поправил Эдуард. — А как известно, между завоевателями и освободителями есть разница, особенно в поведении.

Пан Витер неопределенно кивнул головой, не то соглашаясь с ним, не то просто принимая его слова к сведению. Эдуард вспомнил, как шесть лет назад, когда он гостил у пана Витера, в Прагу вступили фашистские войска. Он и пан Витер стояли тогда на балконе дома и размахивали красными флажками с черной свастикой. А внизу, по брусчатой мостовой, отбивая шаг, шли, слитые в ряды, солдаты в зелено-серых мундирах с ранцами за плечами. Стояла гробовая тишина, хотя улицы были заполнены народом, который выгнали из домов встречать немцев. Пражане, скованные общим горем, не вскидывали руки в фашистском приветствии, не кричали «хайль Гитлер». Многие плакали, но Эдуард не испытал чувства горечи от этих слез, от того, что правительство Бенеша капитулировало перед Гитлером, что Чехословакию оккупируют фашистские войска. Не был этим огорчен и пан Витер.

— Эти мальчики в зелено-серых мундирах спасли наши капиталы, — сказал он Эдуарду.

Теперь, спустя шесть лет, пан Витер приехал в город, куда вступили русские войска. И Эдуард невольно подумал: не боязнь ли потерять капиталы, о которых говорил ему тогда пан Витер, привела его сюда?

В кабинете зазвонил телефон. Пан Ворлик поднялся и вышел. Едва он скрылся за дверью, как пан Витер склонился к Эдуарду и тихо сказал:

— Когда в доме все уснут, навестите меня, пожалуйста.

— Слушаюсь, — по-военному ответил Эдуард, склонив голову.

До прихода пана Ворлика они не произнесли ни слова. Вскоре тот вернулся и, садясь в кресло, сказал:

— Дорогой Ярослав, ты совершил путешествие из Прати сюда, конечно, не ради желания посмотреть, как наши соотечественники будут встречать советские войска. Ты, наверное, привез мне новые установки компании.

— Каких-либо новых, — пан Витер сделал особое ударение на слове «новых», — установок я тебе не привез. Продолжайте работать так же старательно, производительно, как и при немцах, — и, резко вскинув голову, посмотрел прямо в глаза пану Ворлику. — Это категорическое требование компании! Рур больше не может диктовать нам свои условия. Мы приобретаем самостоятельность! И вместе с ней — могущественных партнеров в лице стальных компаний Соединенных Штатов Америки. — Он сделал паузу, желая знать, как к его словам отнесутся пан Ворлик и Эдуард, но они молчали, сосредоточенно глядя на него. — До оккупации у нас с ними были хорошие деловые отношения. Перед ними мы должны и сейчас выглядеть солидно.

— Сегодня завод простоял вторую половину дня, — в голосе пана Ворлика проскользнули виноватые нотки, — и я не уверен, что после такого праздника, — он кивнул на балконную дверь, — завтра с утра смогу загнать рабочих в цехи.