В джунглях Юга - [53]
Парень подал мне свернутую чистую одежду, сказав, чтоб я надел ее, хотя она и будет мне «не по росту, да и некрасивая».
Я, конечно, утонул в широченных, грубых от соленой воды и от множества покрывающих заплат рубахе и брюках.
Когда я вошел в партизанскую хижину, я увидел там знакомые лица — учителя Бая и старого дровосека. Мужчина с фонариком, одетый в рваную крестьянскую куртку, с худощавым лицом, обросшим многодневной щетиной, который сейчас сидел на плетеной лежанке, тоже показался мне очень знакомым, но я никак не мог вспомнить, где я его видел и у кого встречал эту манеру быстро говорить. В моей памяти промелькнула целая вереница лиц — веселый парень из отряда самообороны, раненые в храме, и вдруг выплыло худощавое, смеющееся лицо человека, сидящего в харчевне Толстухи. Высокая фигура, зеленая куртка, широкий кожаный пояс, наган на бедре…
— Дядя Хюинь Тан! — радостно закричал я.
Он привстал и удивленно посмотрел на меня.
— Откуда ты меня знаешь?
— Помните, вы вместе с пропагандистом Шау заходили в харчевню у Трех Каналов, вы еще ждали лодку со связным и встретили тогда своего старого друга? А я был в этой харчевне подавальщиком!
При этих моих словах партизаны весело зашумели. Кто-то подбросил хвороста, и меня позвали поближе к очагу. Не успел я еще протянуть к огню руки, как передо мной поставили миску с рисом и двумя большими кусками той самой рыбы, запах которой я услышал еще в лесу. Я забыл даже сказать «спасибо», схватил миску и стал жадно глотать не разжевывая. Луок тоже получил свою долю и, виляя хвостом, чавкал рядом со мной. Я видел обращенные ко мне, сияющие и щурившиеся от дыма, поднимавшегося из окуривателя, глаза партизан. Тут я вспомнил о подарке, который передала партизанам мама. Я по глупости забыл его в кармане куртки, и теперь он, наверно, весь намок… Давясь, я проглотил остатки риса и вышел к пруду. Сполоснув в нем миску, я вынул из кармана сохнущей на ветке куртки сверточек в газетной бумаге и понес в хижину:
— Это… это мама вам посылает!
Я разжал пальцы и протянул на ладони мокрый сверточек Хюинь Тану.
Отец, наблюдавший, как один из партизан чистит ружье, при этих словах поднял голову.
— Выходит, это мать тебя сюда отправила? — удивился он и развел руками, словно призывая всех в свидетели. — Ничего не понимаю! Ведь никому даже словом не обмолвился!
Хюинь Тан между тем осторожно развернул мокрую бумагу и поднял вверх нитки и иголку, показывая всем:
— Вот что нам прислали!
Партизаны весело засмеялись. Хюинь Тан повернулся к моему отцу:
— Хозяйственная женщина! Понимает, что мы совсем оборвались, и посылает нам самые необходимые сейчас предметы!
Учитель Бай, отмахиваясь от комаров пальмовым листом, улыбнулся.
— Люди знают, что мы здесь, а ведь никто из нас им не говорил! Значит, лес не может укрыть нашу хижину…
— От глаз врага укрывает, — засмеялся Хюинь Тан, — а от своих чего же прятаться!
— Верно, — кивнул учитель, — все знают, что партизаны здесь, а враг этого не знает… Только народ может обеспечить нам победу!
— Верно учитель сказал! — наперебой заговорили вокруг партизаны.
Один из партизан, расхаживающий по двору, тихо и грустно запел:
Слова постепенно стихли и погасли в ночи. Голос неожиданно стал бодрым:
— Какое еще там «смиренье», конечно, отпор! — вдруг возмутился старый дровосек. — Наша земля? Наша! Они ее отнять хотят, а мы еще «смиряться» должны? Не выйдет!
Я не отрывал взгляда от языков пламени, лижущих хворост, и не смотрел на старого дровосека. Но и не глядя я знал, что он вскочил и в запальчивости машет рукой, так сильно, что трясется его редкая бороденка. Взволнованный, полный прорвавшегося чувства, совсем другой голос напомнил мне его тогда в нашей хижине — жалко сгорбившегося, растерянного и грустного, и его смущенный смех.
Глава XX
В БОЕВОЙ ПУТЬ
— «Намбо — кровь от крови, плоть от плоти Вьетнама! Реки могут обмелеть, горы могут сгладиться, но эта истина никогда не изменится!» Президент Хо Ши Мин торжественно провозгласил это перед всем миром. Так думаем и мы с вами, сограждане. — Учитель Бай, сказав это, замолчал и посмотрел на знамя.
Вокруг стояла такая глубокая тишина, что было слышно, как стучит сердце у стоящего рядом. Ее неожиданно нарушили рыдания какой-то женщины, и сразу же то тут, то там раздались всхлипывания. Женщины, прячась за спинами друг друга, тайком утирали слезы. На высоком шесте развевалось красное знамя с золотой звездой, опаленное с одного уголка и прорванное в нескольких местах пулями. На нем играли блики костра.
Самый сильный боец обеими руками держал древко знамени отряда. По одну сторону от него стоял я, а по другую еще один мальчик, как и я, зачисленный в отряд связным. Мы оба доходили только до плеча бойцу, державшему знамя. За нами шеренгой стояли остальные партизаны. Все происходило на опушке леса, недалеко от берега реки. Вокруг полукругом стояли крестьяне, пришедшие из окрестных деревень. Сегодня многих местных жителей принимали в партизанский отряд. Мой отец и еще несколько человек, родственники которых уходили с отрядом, стояли на почетном месте у костра, рядом с алтарем родины, заботливо украшенным красными лесными цветами и большим портретом Хо Ши Мина.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.