В чаще лесов - [28]

По тропам, пролегающим близ нашего лагеря, направляются к югу крупные группы вооруженных «хуков» из расположенных севернее полевых командований. Командиры этих групп и еще какие-то лица приходят на совещание к Джи Уай; они снаряжены налегке, но увешаны боеприпасами. У них строгий, уверенный вид людей, отправляющихся выполнять особое задание.

Через лагерь проходят и другие группы, идущие из продовольственных баз. Они несут привязанные к спинам порожние мешки, подобно отрядам «балутан», направляющимся по нарядам службы снабжения. Такое передвижение работников продовольственных баз кажется необычным. Словно все обитатели леса пришли в движение.

Вечером 25 августа, когда мы собираемся уже ложиться, приходит Джи Уай. Он кажется спокойным.

— Надобность в соблюдении тайны уже отпала, — говорит он. — Теперь я могу сказать вам все. Сегодня ночью мы захватим Санта-Крус.

34

Понемногу мы узнаем о том, что произошло в Санта-Крус. По радио диктор скороговоркой передает искаженное, почти бессвязное сообщение о том, что тысячи невесть откуда взявшихся «хуков» проникли в города и военные лагеря не только в Санта-Крус, но и в других местах — Южном и Центральном Лусоне, захватили крупную штаб-квартиру жандармерии в лагере Макабулос в Тарлаке, весь ее гарнизон перебили, а казармы стерли с лица земли. Что же касается Санта-Крус, то этот город, говорит диктор взволнованным голосом, находится в руках «хуков».

В середине дня прибежал связной из Лонгоса. Он ушел из города в десять часов утра, когда все еще доносились звуки стрельбы из Санта-Крус, и в небе повис огромный столб черного дыма. Вскоре после полуночи был поднят по тревоге отряд жандармов в Лонгосе. Командир отряда помчался со своими людьми на «джипе» в Санта-Крус. Однако близ Лумбанга они натолкнулись на баррикаду из кокосовых пальм, сваленных поперек дороги, и были обстреляны засевшими в засаде «хуками». Они повернули обратно в Лонгос, но не успели прибыть туда до того момента, как «хуки» или городские партизаны обстреляли казармы жандармерии, после чего весь отряд бежал.

На рассвете связному удалось забраться на грузовик, переполненный любопытствующими местными жителями. Он проехал по шоссе к району ожесточенных боев в Санта-Крус. Однако баррикада близ Лумбанга все еще не была снята, ее патрулировала группа «хуков», которые вежливо уговаривали людей: «Не ездите туда. Поостережемся врага». Повсюду вдоль дороги люди высыпали из домов, расхаживали по шоссе, весело улыбаясь, и оживленно обменивались репликами: «Хуки» бьют жандармов». Группами собирались они у баррикады, спрашивая «хуков»: «Правда, что вы находитесь теперь у власти?». Все это было похоже на какое-то празднество.

Только двое суток спустя, когда прибыл специальный связной с вооруженным эскортом, мы получили подробное донесение. Он принес увесистую черную сумку, содержимое которой высыпают теперь на стол. Вот лежит она там, груда перевязанных пачек песо, десятки тысяч песо — деньги, конфискованные для борьбы.

От курьера мы узнаем всю правду о налете на Санта-Крус.

Четыреста «хуков», разделенных на две главные группы, сосредоточились к востоку и западу от города, ожидая в укрытии заранее назначенного часа. Когда этот час наступил, они в подготовленных для них грузовиках направились в Санта-Крус одновременно с обоих направлений. В это время другие отряды, укрывшиеся в засадах по всем дорогам, ведущим в город, валили деревья поперек шоссе и перерезали телефонные провода.

Перед нами проходили картины: возбужденные от волнения бойцы, заполнившие грузовики, которые мчатся к контрольным постам при въезде в город и у входа в лагерь жандармов. Ослепленные фарами жандармы, которые как ни в чем не бывало подходят к машинам для обычной проверки и падают, сраженные пулями тут же на дороге. Люди с винтовками, бросающиеся врассыпную, спешащие выполнить свои задания.

В лагере филиппинской военной полиции переполох. Командиров, захваченных на квартирах, тут же расстреливают. Повсюду жандармы обращаются в бегство. Некоторые убегают в топкие болота у озера Лагуна-де-Бай и зарываются в грязь. Другие пытаются укрыться в городских домах. Однако многие во главе с лейтенантом остаются в бетонированной казарме, превращая ее в крепость. «Хуки» окружают здание, начинается ожесточенная осада. Поставлена задача полностью уничтожить весь гарнизон. Ночь оглашается звуками беспорядочной пальбы.

Занимаются и все другие объекты в городе: тюрьма, откуда выпускают на свободу несколько «хуков», а одного из заключенных, ставшего осведомителем, пристреливают тут же в камере; банк, куда доставляют кассиров и приказывают им открыть сейфы; больница, где один из наших работников собирает, как ему было поручено, медикаменты. Осведомителей, адреса которых были известны заранее, выводят на улицу и расстреливают.

Правительственные здания и казармы поджигаются. Зарево пожара освещает город. Горожане высыпают на улицы, несмотря на то что «хуки» уговаривают их оставаться дома. Они обнимают «хуков», выносят им еду. Люди указывают места, где скрываются жандармы. Участники налета по заранее заготовленному списку, составленному разведывательными постами, взламывают помещения торговых заведений, принадлежащих элементам, враждебно относящимся к движению, и конфискуют консервы, одежду, обувь — все, что может пригодиться в горах. Горожане помогают грузить товары на машины, а то, что нельзя увезти, «хуки» передают им; люди спешат по улицам, сгибаясь под тяжелой ношей. Попытки взламывать помещения торговых заведений, не значащихся в списке, пресекаются вооруженной охраной. В зареве пламени с грузовика один из «хуков» с винтовкой за спиной произносит речь, в которой клеймит преступные действия жандармов, их издевательства над народом, клеймит правительство изменников, продающих свою страну империалистам. Он призывает народ оказывать поддержку «хукам». Специальные группы раздают листовки собравшимся на рыночной и городской площадях, забрасывают их во дворики домов. Все охрипли от криков.