В чаще лесов - [26]

Джи Уай — руководитель военного отдела движения. Этот дом в чаще лесов — его штаб-квартира. Он стоит одиноко под сенью деревьев у излучины реки — огромный, неуклюжий дом, известный по всему району Сьерра-Мадре как «Большой дом». (Он был построен для совещания, состоявшегося в конце 1949 года, где было решено, что на Филиппинах сложилась революционная ситуация, благоприятствующая переходу власти в руки народа). Из этого дома исходят теперь директивы, которые направляются в полевые командования «хуков» по всей стране.

Подготовка к захвату власти займет два года — таково было мнение участников совещания. Джи Уай не согласился с ними. На это потребуется десять-пятнадцать лет вооруженной борьбы, заявил он. Поскольку уже почти девять лет он участвует в партизанской борьбе, это значит, что он готов вести ее в течение двадцати или двадцати пяти лет. Не удивительно поэтому, что империалисты скрежещут зубами от злобы, которую вселяет в них подобный противник.

Готовясь к столь продолжительной борьбе, Джи Уай стремится сохранить энергию для предстоящих решающих боев и испытаний. В любой ситуации он действует спокойно и обдуманно, а когда другие волнуются, лишь улыбается. Он даже ест очень медленно, чтобы хорошо переваривать пищу. В моменты опасности он дольше всех медлит укладываться и эвакуироваться. Незачем спешить, говорит он. Враги не так глупы, они не станут торопиться туда, где их могут пристрелить.

Стремясь утвердить подобное настроение у врага. Джи Уай старательно практикуется в искусстве меткой стрельбы. Задняя часть Большого дома выходит на речку; он просиживает там с пистолетом Люгер, стреляя в зарывающихся в ил рыб. Я хорошо помню этот пистолет. В свои кратко-временные наезды в Манилу Джи Уай останавливался у нас с Селией. Иногда он оставался в доме один. Возвращаясь домой, я заставал его притаившимся на верху лестницы с Люгером наготове.

Поскольку лес стал постоянным обиталищем для Джи Уай, он устраивается в нем по-домашнему. На столе стоит скромная, но изящная полка с книгами. Будучи любителем музыки, Джи Уай обзавелся патефоном, который заводит после ужина и слушает, лежа в темноте на циновке. У широкой и глубокой излучины реки устроен трамплин для ныряния, сделанный из неотесанной доски. На большом суку, нависшем над водой, подвешен ротанговый канат для акробатических упражнений в воде. По его словам, он должен быть физически подготовлен к длительной борьбе. Когда у Джи Уай случается приступ малярии, он бежит рано поутру к реке и ныряет в холодную воду.

Мужество, говорит он, лучше всяких лечебных процедур-

29

В Большом доме Джи Уай мы развязываем поклажу, вытаскиваем пишущие машинки и снова принимаемся за свою привычную деятельность. В случае необходимости я могу обойтись одним карандашом и блокнотом, чтобы писать тексты листовок и учебников.

На противоположном берегу реки наспех сооружается новый лагерь. Слышен звон топоров и «боло», стук падающих деревьев. Впечатление такое, будто строится новое поселение где-то в лесистых районах штата Огайо в былые времена. Люди идут, сгибаясь под тяжестью огромных связок листьев «анахау», или несут длинные шесты для остовов вновь строящихся бараков. Раскачиваются на ходу подвешенные к поясу «боло». Одежда потемнела от пота. Линия снабжения пока еще полностью не восстановлена, но люди уверены, что она вскоре наладится. Действительно, через несколько дней мы опять получаем свой обычный полный паек, насколько вообще его можно считать полным.

Говорят, что новый лагерь будет долговременным, с дощатыми полами и стенами. Покинутый старый лагерь остался невредим: враги прошли лишь небольшое расстояние в глубь леса и вернулись восвояси, не дойдя даже до места, где притаился дозор. Но, поскольку старый лагерь находился близ всем хорошо известной тропы, более смелые неприятельские отряды могли бы легко обнаружить его. Здесь положение другое. Враг, говорят наши люди, никогда не дерзнет проникнуть так далеко в чащу лесов.

Люди поют за работой. Она кипит как здесь, так и во внешнем мире, ибо непрерывно приходят и уходят связные. Им безразлично, где находится наша штаб-квартира Мы — это некая неподвижная точка; меняется лишь окружающий нас мир.

30

В лагере заседает военно-полевой суд.

Судят одного из бойцов охраны по имени Ит, который всего две недели назад женился на одной из девушек-связных. Весь лагерь отпраздновал это событие, так как Ит пользовался популярностью. А теперь ему предъявлено тяжкое обвинение: дезертирство во время налета врага.

Когда несколько дней назад враг проник в чащу лесов, он находился в дозоре, посланном, чтобы выследить неприятеля. Он самовольно оставил свой боевой пост, сказав находившемуся рядом с ним бойцу, что у него разболелась голова, и вернулся в лагерь. Ит заявил, что у него началось головокружение и он опасался, что совершит какую-нибудь непростительную ошибку, если возникнет бой. Однако никто не сомневался в том, что он вернулся, чтобы в минуту опасности быть рядом со своей женой Анитой.

В лагере не слышно ни звука. На реке не полощут сегодня белье. Замерли и топоры. У очага в Большом доме сидят на корточках, согнувшись, двое дежурных, готовя обед; их тихий шепот едва заглушает легкое постукивание крышек на кухонных горшках. Мы сидим с Селией, делаем записи в наших блокнотах и прислушиваемся к окружающей нас тишине.