В бурном потоке - [88]

Шрифт
Интервал

Мысленно уже сочиняя письмо, Адриенна, сама того не замечая, вытянула губы и засвистела. Она насвистывала одну из песен, которые младший Каливода играл на губной гармонике, а остальные хором пели на вечерах социалистической молодежи.

— Attention, mademoiselle![65]

Адриенна растерянно уставилась на хромого солдата, которого чуть не сбила с ног. На нем была французская форма; должно быть, обмененный пленный, дожидающийся в Женеве отправки домой. Заметив смущение Адриенны, он с улыбкой отдал честь и заковылял дальше. Просто ли он улыбнулся девушке, как галантный француз? Или услышал, как она насвистывает мотив песни о «лучшем мире, который мы завоюем». Да, скорее всего так; в песне правильно говорится: в каждой стране есть товарищи, «верные тому же красному знамени».

II

Свернув в кривую улочку, ведущую в предместье Плэнпале, Адриенна пошла тише и пригладила каштановые, остриженные под пажа волосы. Шум и движение старого города остались позади.

Вот и бульвар Арвского моста, а вот и перекресток, и «Кафе великих философов», получившее свое название оттого, что соседний переулок носил громкое имя философа. В этот ранний вечерний час, когда заходящее во Франции солнце серебрит серые фасады зданий, из кухонь пахнет супом из лука порея и жареной картошкой и рабочие со складов Ла-Клюз по пути домой забегают в кафе пропустить стаканчик красного, — в этот час бульвар чем-то напоминал Париж. Не Париж богачей (как всякий раз не забывал подчеркнуть Душан, первый обративший ее внимание на это сходство) и не Монмартр и Монпарнас, уголок этот напоминал Париж Порт-де-Клиньянкур, Париж рабочих и мелких служащих, любимый Душаном Париж, который он покажет Адриенне после войны. План этот обсуждался не раз: они возьмут для поездки месячный отпуск, Париж, — это разумелось само собой, после войны не могло быть иначе, — Париж тогда вновь станет пылающим красным сердцем Европы и революции, как уже не раз в великие часы истории: в 1789 году, в 1848-м и 1871-м. Душан так живо все это наперед расписывал, что, слушая его, казалось, видишь перед собой не картину будущего, а самое реальное настоящее.

Хозяин кафе, без пиджака и в зеленом фартуке на объемистом животе, выглянул на улицу. Узнал Адриенну и кивнул ей. Когда она вошла, на столике у окна уже дымилась чашка очень светлого от сливок кофе.

Облокотись о стойку, — ее круглая, оцинкованная поверхность всегда вызывала у Адриенны представление об огромной сковороде, — стояли два завсегдатая, жившие неподалеку рантье, неизменно появлявшиеся здесь ровно в шесть. Они вели нескончаемый спор о различии в броске во французской игре в шары и немецкой в кегли. Женщина с набитой покупками сеткой в нерешительности щупала рогалики в корзине, не зная, какой выбрать. Вошла дочь хозяина, девочка-подросток, и попросила дать денег «на хозяйство»; отец недоверчиво отсчитывал, выкладывая монеты на стойку: звяк-звяк, звяк-звяк. Парень в рабочей блузе заказал себе кофе с ромом и озорно хмыкнул, когда хозяин, отвечая на вопрос дочери, отвлекся и плеснул ему в чашку спиртного больше, чем положено…

Все это — и запахи и звуки — было давно знакомо и составляло непременную принадлежность ее сидения здесь в ожидании Душана. Точно так же, как и пронзительные голоса детворы, игравшей на улице в диаболо.

«Хочу иметь детей, — подумала Адриенна, — двух, нет, лучше трех, никак не меньше трех». И ей представились детские головки — темноволосые, с глазами-черешнями. Почему, собственно, они с Душаном не живут вместе, как муж и жена? Восхищение сестры, товарищеская преданность за последний год переросли в нечто неизмеримо большее. Чего же она колеблется? Спору нет, движение для них главное, оно должно стоять выше всего личного, лишь обыватели связывают социализм с распущенностью нравов — но разве убеждения и жизненные правила социалистов совместимы с пуританской строгостью? «Спрошу Душана во время нашего трехдневного путешествия, — решила она и вдруг почувствовала, что щеки у нее пылают: «трехдневное путешествие» невольно вызвало мысль о «свадебном путешествии». — Да, я непременно с ним поговорю, как товарищ с товарищем, совершенно серьезно и объективно… Адриенна, Адриенна, какая же ты чудачка!» Она тихонько засмеялась и, в такт доносившейся с улицы детской считалке, принялась раскачиваться на стуле.

Шла-тор-гов-ка-ми-мо-рын-ка,
Спо-ты-кну-лась-о-кор-зин-ку…

Старомодные, наподобие портика, часы возле кассы, шипя, пробили четверть седьмого. Душан сейчас появится из-за деревьев на углу улицы Монен.

В э-той-ма-лень-кой-кор-зин-ке
Есть-по-ма-да-и-ду-хи…

А вот и он: без шляпы, густые черные волосы, распахнутый люстриновый пиджак и небрежно повязанный галстук развеваются на ходу. Как легко его себе представить македонским пастухом во фризовом жилете и холщовых штанах, ищущим в горах пропавшего ягненка.

Адриенна встала из-за стола и вышла на улицу, ему навстречу. Ах, эта улыбка, заигравшая в спокойных, умных и все же дерзких глазах!

— Привет, Лисенок!

— Привет, Душан!

— Как обошлось в Лозанне? Очень устала, голодна? — Он взял ее под руку. — Может, поужинаем сегодня в парке на набережной?


Еще от автора Франц Карл Вайскопф
Прощание с мирной жизнью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Пятьдесят тысяч

Сборник Хемингуэя "Мужчины без женщин" — один из самых ярких опытов великого американского писателя в «малых» формах прозы.Увлекательные сюжетные коллизии и идеальное владение словом в рассказах соседствуют с дерзкими для 1920-х годов модернестическими приемами. Лучшие из произведений, вошедших в книгу, продолжают биографию Ника Адамса, своебразного альтер эго самого писателя и главного героя не менее знаменитого сборника "В наше время".


Сломанное колесо

«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других.


Проблеск фонарика и вопрос, от которого содрогается мироздание: «Джо?»

«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других.


Зар'эш

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ржавчина

`Я вошел в литературу, как метеор`, – шутливо говорил Мопассан. Действительно, он стал знаменитостью на другой день после опубликования `Пышки` – подлинного шедевра малого литературного жанра. Тема любви – во всем ее многообразии – стала основной в творчестве Мопассана. .


Задвижка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.