Они ехали на место, где Уокер держал Эми, и Грегори стискивал зубы, разрываясь между преданностью другу (которому к тому же он был должен) и беспокойством за дочь. Как назло, Джеймс пребывал в приподнятом настроении.
— Мы с тобой, как Чип и Дейл, как Малдер и Скалли, Калигула и Инцитат… Стоп, по-моему, это был конь. И сенатор из него вышел получше, чем из толстых патрициев.
— Да заткнёшься же ты наконец?
— Грегори?
— Это ловушка. Уокер позвонил мне и…
— Эй, расслабься. Думаешь, я не сообразил, зачем мы идем к этой уютной старой электростанции и с кем мы там встречаемся?
— Любопытно, что меня выдало…
— Твоё лицо. У людей всегда такое выражение, когда они лгут.
— Я больше не сяду играть с тобой в покер.
— Жаль. Люблю выигрывать.
Уокер ждал их недалеко от входа, держа пистолет у головы Эми. Глупая, самонадеянная девочка.
— Брось оружие, Доусон, иначе я пристрелю её.
— Если ты убьешь её, я убью тебя. И попрошу доктора отрезать тебе голову.
Краем глаза Грегори следил за передвижениями Джеймса. Тот стоял с видом «Боже, как вы все меня достали» и презрительной усмешкой на губах, ковыряя ботинком цементный пол.
— Вот что, прогуляйтесь, детишки, — небрежно произнёс он. — А мы с мистером Уокером сами разберёмся.
Грегори обнял Эми за плечи и медленно отступил к выходу, бросив через плечо:
— Ты тут главное не задерживайся, ладно?
На улице он затолкал девушку в машину — «Сиди здесь и не высовывайся» — и неслышно проскользнул обратно в здание, остановившись на относительно безопасном расстоянии от Бессмертных: он отнюдь не стремился сгореть заживо при энергетической передаче.
— Я давно мечтал об этом, — говорил тем временем Уокер. — Двести лет, доктор Бенджамин Адамс или как там тебя сейчас звать. Двести лет!
— Типичный случай мании преследования.
Хореография в стиле фильмов с Джеки Чаном наскучила Джеймсу довольно скоро, и, пропустив изощренный удар, раненый в живот Уокер рухнул на колени. Джеймс схватил его за волосы цвета спелой пшеницы и выговорил, чётко и зло:
— Если мне не нравится драться, это не означает, что я не умею.
И взмахнул мечом.
Когда начался фейерверк из синих молний, Грегори не сумел бы отвести от глаз от Уотсона, если бы и захотел сделать это — искаженные мукой черты, будто высеченные из камня, и пустой взгляд, направленный вовнутрь, приковывали к себе ужасом и восхищением. Пожалуй, у Джеймса имелась веская причина избегать схваток: передача энергии — это не только непосильная психическая и физическая нагрузка, это ещё и чертовски больно. А Джеймс не фанат болезненных ощущений…
Вечер воспоминаний на сегодня закончен: Уотсон перетекает, иного слова не подобрать, в вертикальное положение и вальяжной походкой направляется к стойке.
— Мак в Париже? Что-то его не видно.
— Маклауд в Дели.
— Рецидив самокопания?
— Нет, индийская принцесса. Прекрасна как рассвет и, конечно же, в беде. Ну а Мак не упустит шанс побыть рыцарем.
— Рад за него. Если позвонит, передай, чтобы он берег голову и иногда вспоминал обо мне.
— Ты собираешься исчезнуть на пару столетий?
— Я бы с удовольствием, но мы же не хотим, чтобы Свен пришёл за моими друзьями и порезал их на мясной салат?
— Свен? Свен-Викинг, охотник за головами? Он тебя нашёл…
— И не только нашёл, Грегори. Он знает, кто я.
— Как?
— Автобиография биолога Джеймса Дьюи Уотсона была плохой идеей. Но и мне не чуждо желание похвастаться своими достижениями.
— О боже, тот самый генетик, который руководил проектом «Геном человека»?
— И весьма неприятный тип. Зато у него — у меня — имелась лаборатория с самым современным оборудованием для определенных исследований.
— Джеймс, ты должен скрыться, затаиться на время. Свен — один из самых сильных и опасных Бессмертных. Он одержим Игрой, и на его счету больше сотни жертв. Тебе его не победить. Сколько ты в руках меча не держал?
— С девяносто восьмого года. Но я никуда не побегу.
— Почему, ради всего святого?
— Хелен просила меня приехать в Старый Город. Как только Циммерман и Друитт найдут Клару Гриффин, мы отправимся в Балассам. И, скорее всего, он станет моим последним приютом.
Грегори слышит в тоне Уотсона невиданное — обреченность, и спине становится липко от страха.
— Джеймс, прекрати. Мне не по вкусу подобные розыгрыши.
— Ключевая кровь. Не надо было делать тот проклятый укол. Ты что, думаешь, аппарат жизнеобеспечения нужен мне исключительно для красоты? Посмотри на меня, Грегори, внимательно посмотри и скажи, что я не выгляжу на десять лет старше того дня, когда я попросил тебя ввести меня в круг Наблюдателей.
— Бессмертные не стареют.
— Обычно. Но они и не ставят экспериментов с тем, чего не понимают до конца. Кровь изменила всех нас, по-разному. Но среди Пятерых находился один, кто изначально не был человеком. Непредсказуемый эффект.
— Но Бессмертного можно убить, только если отрубить ему голову.
— Грегори, ты учёный. Данный способ проверенный, он работает, да, но не отменяет существования других; нам просто о них ничего неизвестно. Пока неизвестно. Я буду первым, кто проверит способ номер два. Свен появился очень не вовремя, будто мне Культа мало.
— Хелен считает, что Ключевая кровь поможет ей в борьбе с ними?
