Узел вечности - [116]

— Дарий? Его убил Дарий??

— И изменился до неузнаваемости. Но мы оба знаем, чем закончилась его история. Так что последний ученик Шенраба тоже не сбежал от судьбы, она настигла его даже в другом теле…

На этот раз молчание повисло надолго.

Дункан раздумывал о загадочной судьбе древних бессмертных, так бессмысленно и бесславно погибших, чьи опыт и знания безвозвратно утеряны, и даже память о них почти стерлась. О выборе, который они дали своим потомкам, желая защитить мир, который были не в состоянии спасти сами. Каково же его место в этом мире? Раньше все было предельно ясно: есть «они» и есть «мы» — смертные и бессмертные, два полюса, две параллельные линии, которые никогда не пересекуться, если только это не будет сутью Приза. Похоже, с этой надеждой можно расстаться — последний останется тем, кем есть, в любом случае… Но теперь раскололось само понятие «мы»… раскололось на «я» и «другие», нет, снова «мы», «мы» и «другие»… Кем только они с Митосом не успели побывать за эти три года: знакомыми, приятелями, друзьями, почти врагами, снова приятелями, снова друзьями. Кто они сейчас? Дункан не мог подобрать нужного слова, но в одном он был уверен абсолютно: их встреча не была случайной. Конец эпохи неумолимо приближался, неведомые силы начали собирать вместе детали Великой мозаики, и они были ее частью… Существуют ли другие Те, Кто Помнит? Митос не единственный древний бессмертный, есть еще, пусть не таких старых, но уже отметивших свое трехтысячелетие… Маклауд не знал, насколько Старик был искреннен, говоря, что не встречал себе подобных… или не узнавал… Что если остальные Всадники тоже были такими, что если… Кассандра… Тогда причины ее ненависти могут быть гораздо глубже, чем просто злость на людей, сломавших ей жизнь. это могло быть презрение к собратьям, изменившем своему предназначению. Однако теперь он сам имеет возможность проверить, если, конечно, еще когда нибудь ее увидит…

— Надеюсь, Маклауд, ты собрал вещи?

Голос Митоса вырвал шотландца из размышлений, он поднял голову и непонимающе уставился на Старейшего.

— Ты о чем?

— Я спросил, Мак, в каком состоянии твой багаж. Потому что, если ты еще не собрался, то у нас есть все шансы опоздать на самолет…

— Какой самолет? Разве мы собирались уезжать?

— А разве нет? Лично я не вижу смысла оставаться здесь дольше, меня выворачивает уже при одном упоминании о чанг, впрочем, китайское пиво не лучше…

— Ты можешь думать о пиве, когда мир вокруг тебя становится вверх тормашками? Когда вопросов все еще больше, чем ответов?

— Брось Маклауд, мир остался там же где и был, мы — тоже. Разве что-то изменилось? Старый миф о Призе всего лишь лопнул, как мыльный пузырь. Бэнг! Продолжаем жить дальше…

Не веря своим ушам, Дункан открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого неожиданно для себя спросил:

— Митос, что случилось?

Это вырвалось у него прежде, чем он понял — причиной странного вопроса стало неожиданно возникшее чувство опасности, настолько сильное, что оно заставило его поежиться от холода, несмотря на жару.

— Случилось? Ничего не случилось? Что должно было случиться? — Широко раскрытые глаза смотрели на шотландца с наивным удивлением. — Просто мне здесь до смерти надоело, думаю и тебе тоже… Все, что могли, мы узнали, так чего ждать?

Дункан, прищурившись, посмотрел на друга. Что-то на этот раз Митос немного переборщил, изображая искреннее непонимание или же это Горец научился так хорошо распозновать подделку…

— Послушай! Ты опаздываешь на полтора часа, когда, наконец, появляешься, выглядишь так, будто за тобой гнались демоны, просишь отойти от края крыши, где меня может быть видно с улицы, рассказываешь, что мы тысячелетиями жили во лжи и тут же заявляешь, что это чепуха, ничего страшного не произошло и можно спокойно уезжать. Ты считаешь меня идиотом?

Митос сдался на удивление быстро. Наивное выражение в доли секунды исчезло с его лица, он опустил плечи и прислонился к стене.

— Кто-то еще знает, Мак… — сказал он еле слышно. — И они не просто знают…

— Кто они? И что знают? Что мы ищем ответы или кто мы такие?

— Боюсь и то и другое, хотя… надеюсь, что только первое, потому что, если это те же самые люди, которые веками охотились за нам подобными… — покачал головой Старейший.

— Это наблюдатели?

— Я не знаю… Дария убили ренегаты, но они могли быть всего лишь исполнителями. Кто-то ими манипулировал, направляя в нужную сторону.

— Так что произошло?

— Ничего особенного, кроме того, что мое пребывание здесь сейчас можно считать чудом… — Митос потер ладонью затылок, еще больше взъерошив и без того растрепанные волосы. — Где-то от Гьянце какая-то машина стала следовать за мной по пятам, я сначала подумал, что это просто лихачи, которым не достает острых ощущений. Туристы здесь часто этим развлекаются. Но над Ямдрок-Цо они начали прижимать меня к краю. Там дорога очень узкая, два грузовика не разъедутся… И даже тогда я не сразу понял… Потом они начали стрелять…

— Они в тебя стреляли?

— Ну, похоже, они не стремились попасть, скорее всего, просто хотели напугать и сбросить с дороги, чтобы все выглядело, как несчастный случай, если что… Я даже не помню, как выскочил на перевал… Там стояли два автобуса с туристами, так что, они отстали и снова нагнали уже у Лхасы, когда я тебе звонил. Пришлось попетлять, чтобы оторваться. Потом я бросил машину у Норбулингки и пошел дальше пешком.